Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [83]

Во время империалистической войны I914-1918 годов русская промышленность не могла обеспечить нужды своей огромной армии в оружии и боеприпасах. Уже с 1915 года царское правительство начало закупку во Франции и других странах боеприпасов и винтовок. Однако требовалось, чтобы на винтовках штамповался герб Российской империи. Безопаснее всего доставлять в Россию это оружие было через порт Владивосток.

Благодаря неповоротливости бюрократической царской администрации, полученные во Владивостоке винтовки и патроны так германского фронта и не увидели, и в значительном большинстве были законсервированы на складах Русского острова. Впоследствии на эти склады добавилось оружие, поставленное интервентами Колчаку и прочим белогвардейцам. Последние израсходовать его не успели. Не успели вывезти или уничтожить его и поспешно отступившие из Приморья под ударами Красной армии и Народной армии Дальневосточной республики и интервенты. Таким образом в первые годы существования советской власти на Дальнем Востоке это оружие служило для вооружения частей ОДВА.

Изготовление винтовок за границей, как видно, происходило в большой спешке, и потому ни одна из них на заводе не была пристрелена. Каждая воинская часть должна была, получив новые винтовки, произвести пристрелку их самостоятельно. Обычно эту работу выполняли оружейные мастера и наиболее меткие стрелки из числа младших командиров, выделяемые для этой цели командованием полка. В этом же году, в связи с разделением полка на две части: старослужащие на границе вели бои с белокитайцами, там же находились почти все оружейники, а прибывшее пополнение готовилось ускоренным порядком, благодаря чему все младшие командиры были загружены по уши, ни одно подразделение не могло выделить для пристрелки оружия ни одного из младших командиров. Командир полка, ознакомившись с материалами подготовки к стрелковому делу курсантов различных рот из нового пополнения, решил поручить пристрелку винтовок им. В тире, находившемся в расположении казарм, провели пробу: отобрали 10 человек, давших наилучшие результаты по наводке, в одно из воскресений выдали им по 5 патронов и на всех одну, ранее отлично пристрелянную винтовку из мастерской. В тире на расстоянии 100 метров установили мишени, и отобранные по очереди произвели стрельбу лежа с упора. Беляков выбил 48 из 50 возможных очков, Алешкин 45, Хоменко и Шадрин по 43, остальные – 40 и 39. Командир роты Константинов, которому поручили руководство этой работой, выбрал первых четырех. Им он поручил каждый день не менее 2 часов заниматься пристрелкой винтовок, сперва для своей роты, а затем и для полковой школы. Таким образом предстояло пристрелять более 300 винтовок. Константинов разбил стрелков на пары с таким расчетом, чтобы каждая пара стреляла через день. Борис попал в пару с Беляковым. В помощь им выделялся один ружейный мастер.

Отобранные очень гордились этим доверием, хотя пока еще и не представляли себе трудности этого дела. Как оказалось, двухчасовая пристрелка требовала большого физического напряженная, и если Беляков и Хоменко, привыкшие к тяжелой физической работе, эти два часа выдерживали хорошо, то Борис и Шадрин к концу пристрелки уставали чрезвычайно, а правое плечо от многократных отдач потом ныло всю ночь. Естественно, что если в начале стрельбы они все давали приличные результаты, то к концу уже начинали мазать. Это привело к необходимости для некоторых винтовок производить дополнительную пристрелку.

На пристрелку одной винтовки давалось 5–6 патронов. После каждой пары выстрелов стрелявшие вместе с ружейным мастером шли к мишеням и определяли отклонения выстрела от центра. В соответствии с этим мастер подвигал, подпиливал мушку или подтягивал опорный винт. Затем стрельба повторялась, снова проверялось и снова исправлялось прицельное приспособление. Были винтовки, не требовавшие почти ни какой регулировки – они давали сразу отличные показатели, но были и такие, что, промучившись с ними с полчаса, их начисто браковали. Конечно, работу пристрелочников, как их стали звать в роте, проверяли. Проверку производил командир взвода Новиков, имевший отличные показатели по стрельбе, и старшина Белобородько, тоже отлично стрелявший. Оба они были, как тогда говорили, ворошиловские стрелки. По окончании пристрелки винтовки составлялись в специальную пирамиду, и вечером с 17 до 18 часов Новиков или Белобородько делали из каждой из них по одному-два выстрела, если результаты их удовлетворяли, оружие считалось пристрелянным.

На каждую винтовку составлялась стрелковая карточка, на которую наносились точками места попадания в мишень после окончательной пристрелки. Каждый красноармеец должен был изучить эту карточку своей винтовки, чтобы знать какие исправления ему нужно делать в момент прицеливания.

Ежедневно сразу же после получения винтовок, вне зависимости, подвергалась она стрельбе или нет, винтовку приходилось чистить и смазывать. В строевой подготовке винтовки участвовали непременно. Тщательно отрабатывались команды «на ремень», «к ноге». В те годы на плече, как ее носили в царской армии, а затем носили в торжественных случаях и в Советской, винтовку не носили. Обычное походное положение ее было «на ремне». Ремень набрасывался на правое плечо, а винтовка висела за этим плечом прикладом вниз.