Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [72]
Конечно, в процессе этого осмотра, знакомясь с Ленинской комнатой, библиотекой, классными комнатами и вообще всем тем, что мы постарались запечатлеть на прилагаемых схемах, наши друзья обменивались впечатлениями не только об увиденном, но и об испытанном в первый день своего пребывания в полку.
Прежде всего, они обменялись мнениями о своем внешнем виде.
Все нашли, что Колбин и Шадрин в новом обмундировании выглядят как нельзя лучше, и что по виду их нельзя отличить от «старых» красноармейцев, встречавшихся на дворе. Немного посмеялись над довольно нескладной фигурой Белякова, которому гимнастерки по росту так и не удалось подобрать, и поэтому рукава той, которую он имел, едва закрывали руку ниже локтя. В отношении Алешкина пришли к выводу, что хотя он не отличался такой стройностью и подтянутостью, как Колбин или Шадрин, но все же выглядел в военной форме сносно. Невольно вспомнили совершенно нелепый вид многих из так называемых антиллегентов, в особенности у Яшки Штоффера, на котором форма висела как на вешалке, тонкие ноги болтались в широких голенищах сапог, а пряжка ремня все время сползала куда-то вниз, чуть ли ни на ширинку брюк.
Затем Колбин, как самый бойкий и острый на язык, сказал:
– Знаете, друзья, ведь это только один день нашей службы проходит, впереди еще целый год. Ни о каких боях с китайцами пока и разговора нет… Это что же? Нас так и будут каждый день муштровать: пойди туда, пойди сюда, стой! повернись! разойдись! – я, братцы, наверно, не выдержу…
Все ему сочувственно поддакивали, но Беляков как более взрослый (он был старше других лет на 5 и как железнодорожник имел отсрочку) заметил, что в армии, в том числе и в Красной, нужны порядок и дисциплина, а потому приходится выполнять все эти бездельные на первый взгляд команды. Колбин, выслушав это замечание, только недовольно фыркнул. Но ни он, ни остальные из этой компании и вообще из всей роты одногодичников, даже и представляли, что все, что им довелось испытать в этот первый день, еще только первые и, пожалуй, самые маленькие цветочки, и что ягодки весьма невкусные еще впереди. Пока настоящая муштра ими еще не испытана.
За разговорами, разглядыванием различных плакатов и картин, развешанных на стенах комнат, время прошло незаметно. Для всех оказался неожиданным громкий голос какого отделенного, скомандовавший:
– На вечернюю поверку становись!
Командиры отделений, будто ее и ждали, бегом прибежали на свои места, нетерпеливо поглядывая на медленно подходивших и не торопясь становившихся в строй бойцов. Никто из красноармейцев не заметил, что в момент подачи команды рядом с дежурным стоял старшина с большими карманными часами в руке. Когда все, наконец, построились (последним опять был Штоффер, никак не умевший найти свое место в строю), дежурный вновь скомандовал:
– Направо равняйсь, смирно! – Затем подошел к старшине, приложил руку к козырьку фуражки (он и дневальные с винтовками, несмотря на то что находились в помещении, имели на голове фуражки) и громко отрапортовал:
– Товарищ старшина! Первая рота на вечернюю поверку построена, докладывает дежурный командир Петров.
Старшина, тоже бывший в фуражке, как-то небрежно козырнул и громко сказал: «Вольно!» Дежурный повернулся к строю и повторил эту команду.
Старшина неторопливым, но очень красивым пружинистым шагом прошел к середине строя. Рота была построена в две шеренги и занимала в длину почти все пространство жилой части казармы. Повернувшись лицом к строю, слегка расставив ноги, старшина начал держать речь. В течение года таких речей и Борис, и его сослуживцы наслушались очень много, но эта первая ему особенно запомнилась.
– Вот што, товарищи антиллегенты. Вы свои антиллигентские привычки давайте заховаем. Тут вам не инстутут и не неверситет, тут армия. Красная (он говорил Храсная) армия и потому всякие там штучки, дрючки делать не позволено. Во-первых, каждый боец должен иметь вид бравого красноармейца (кстати сказать, старшина, несмотря на свои 30–32 года, был строен, подтянут и ловок во всех движениях, как какой-нибудь цирковой артист, это сравнение не наше, а Бориса Алешкина, поэтому мы за него не отвечаем). Ремень надо затянуть так, чтоб под него нельзя было и пальца подоткнуть, складки гимнастерки все сдвинуть назад. Сапоги всегда начищены. Усе пуговки застегнуты.
Во-вторых, команды надо сполнять быстро, четко, без раздумий… А вы что?! На вечернюю поверку становились 5 минут, а должны встать за полминуты. Ясно? И я от вас этого, хоть вы и антиллигенция, а добьюсь! По команде «равняйсь» смотри в грудь 4 человека, голову не нагинай, живот не выпячивай, на месте не топчись. По команде «смирно» – замри! Как неживой, не шевелись! Ну вот, пока усе.
Все это старшина говорил довольно спокойным, даже монотонным голосом, как будто читал вслух давно надоевшую, удивительно простую и совершенно понятную каждому, даже самому глупому человеку, книгу, но которую, ввиду полного незнания ее подчиненными, ему все-таки приходится вновь и вновь повторять.
И, вдруг, совершенно неожиданно, Белобородько рявкнул таким громким голосом, что все вздрогнули:
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.