Необычные случаи на охоте и рыбной ловле - [8]
Эти бутафорские серны и выручили нас. Мы выломали и очистили от сучьев осинку, связали у козы передние и задние ноги и просунули под узлы жердь. Затем подняли ее на плечи и пошли след в след. Идти оказалось легко и удобно. Вряд ли Вагнер мог предугадать, какую своеобразную пользу принесет его опера двум молодым русским охотникам!
Домой мы пришли уже после заката, но Николай Васильевич все же успел щелкнуть аппаратом.
Лаврэ был несказанно (и притом вполне закономерно) удивлен. Он посматривал то на козу, то на охотников с плохо скрытым недоверием. Но потом пожал плечами: мол, «все может быть!» Козу мы выпотрошили и увезли в Улан-Батор.
Так в первом же своем охотничьем походе я встретился с «необычным». Если бы эта охота осталась в моей жизни случайным эпизодом, возможно, что под старость я бы давал новичкам примерно такие советы: «На коз хорошо охотиться зимой, в ясные, безветренные дни. Надо ходить по лесным дорогам и смотреть по сторонам. Козы подпускают близко. Когда они вскочат и побегут, следует свистнуть. Козы остановятся. Можно стрелять. После выстрела не трогаться с места — и они вернутся посмотреть на преследователя».
Недобрым словом помянули бы меня ученики!
Последующий опыт быстро заставил меня прекратить лесные прогулки в тихие солнечные дни. Но все же «необычное» дало мне важнейший урок. Оно могло случиться, оно нежданно. И уже больше никогда не носил я винтовки за спиной, но держал ее под левой рукой, дулом вперед, слегка придерживая цевье и перекинув ремень через левое плечо. Именно так носил штуцер Пржевальский. Из этого положения ружье вскидывается к плечу быстрее чем за секунду.
В дальнейшем я понял также, что хороший охотник после многочасового бесплодного похода должен быть столь же внимательным и собранным, как и в начале пути.
Но чем же все-таки объяснить, что в тот памятный день козы подпустили охотника так близко? Я ответил бы: «беспечностью!» Видимо, это душевное состояние посещает не только двуногих, но и четвероногих. Правда, в жизни человека беспечность не часто карается смертью. Но для козы она гибельна, следовательно, «необычна».
Прошло больше тридцати лет. За это время многое поблекло, стерлось, исчезло в зеркале памяти. Но стоит мне, закрыв глаза, вспомнить тот день, и я опять вижу густую синеву над оснеженными горами, голубые тени в ложбинах, темную зелень сосен, их рыжие на солнце стволы и легконогих порхающих зверей. Потом — столб снежной пыли над тихой поляной.
Как будто вчера это было, а треть века промелькнула за короткую ночь.
КАЛЕНДАРЬ КОСУЛИ И ОХОТЫ НА НЕЕ
Дикие козы начинают табуниться осенью, вскоре после гона, и живут стадной жизнью до весны. Самый большой табун, который довелось видеть мне (в горах Ара-Горихо на Толе), состоял из 20-25 голов. Чаще всего ходят вместе от четырех до восьми животных.
Зимой козам живется неважно, особенно в многоснежные годы. На увалах, прогреваемых солнцем, снег уплотняется и образует твердую корку, в сиверах он рыхл, но глубок. Козам приходится довольствоваться «ветошью» — остатками высокой лесной травы, поднимающейся над поверхностью снега. В пищу идут и тонкие ветви кустарников и кора молодых деревьев. Поэтому животные все время держатся в лесу и редко выходят на открытые места.
Но вот «весну света» сменяет «весна воздуха». Суровая нагорная зима на исходе. Солнце с каждым днем удлиняет свой путь, на увалах появляются первые темные проталины. Это апрель.
Как только на солнечном пригреве по оголившимся от снега местам появится первая травка, первые синие про стрелы (по-монгольски «иргой»), косуля «выходит на увал». Это значит, что по зорям она покидает лес и отправляется на открытые склоны полакомиться свежей зеленью. По-видимому, на вечернем пастбище коза проводит и всю ночь.
Несколько раз случалось так: заметишь в сумерках коз на увале и не тревожишь их. Утром придешь — они тут, на месте. Во всяком случае мне не приходилось видеть выхода косуль на утреннюю кормежку.
Плотная и короткая осенняя шерсть косули, погустевшая и немного отросшая за зиму, начинает выпадать. В мае коза совсем вылинивает, меняя серо-бурую зимнюю одежду на ярко-рыжую. Сама кожа становится при этом тоньше. Гураны (самцы) сдирают о кору деревьев бархатистые чехлы со своих рогов.
В этом же месяце просыпаются, наконец, деревья и кустарники.
С рождением листьев табуны разбиваются, и беременные матки уходят в укромные места, обычно в мелкую лесную поросль. Скоро, в начале июня, появится потомство — один или два инзагана (детеныша).
Они на редкость красивы и милы. Маленький инзаган уже через несколько часов после рождения поднимается на шатающиеся длинные ножки, но при малейшем предостережении матери ложится, плотно прижимаясь к земле. Ведь убежать-то он все равно не может!
У рыжеватого инзагана спинка темная, а по ней белые пятнышки.
Однажды Котик нашел в лесу инзагана и принес его домой. Жестокосердные охотники, убийцы, нянчились с ним, как с ребенком, а Котик через день бегал за молоком в Дзун-Модо, то есть 18 километров туда и обратно по горной дороге.
Было удивительно приятно, когда инзаганчик, быстро ставший ручным, тыкался своим влажным черным носом в наши ладони и слизывал белый хлеб, намоченный в теплом молоке.
