Необязательная страна - [13]

Но военные рассказывали совсем иную историю. Они приводили благоприятную для них статистику из тех районов, где размещались американские солдаты, и использовали эти цифры для расхваливания успехов противодействия повстанчеству. Заявления об успехе дали Обаме основание освещать обстановку в пользу ПРОПО. Он мог объявить о победе и сохранить политику, которая ему самому не нравилась и которая (что важнее всего) не работала. В июне 2011 года, стоя перед кадетским корпусом военного училища США в Уэст-Пойнте, Нью-Йорк, президент объявил, что ситуация в Афганистане улучшилась настолько, что можно говорить о выводе войск. К 2014 году не будет афганской войны. Стратегия ПРОПО победила, и мы в ней больше не нуждаемся.

Это был потрясающий поворот. С ПРОПО было покончено, и не только в Афганистане. Эта стратегия перестала быть излюбленной стратегией Америки. Обама теперь говорил, что Америке больше не нужна победа в борьбе с повстанчеством и помощь в строительстве государства, ей следует сосредоточить внимание на обезглавливании террористических организаций. «КТ-плюс» потихоньку вытесняла ПРОПО.

Это был не просто поворот в стратегии. Это был новый набор приоритетов для Америки. Борьба с террористами и спасение несостоятельных государств, которые они могли использовать как свои базы, – подобные задачи уже не входили в число приоритетов Америки. Мы победили не просто в Афганистане, а в более широком плане – мы победили в борьбе с терроризмом. И теперь мы можем снова вернуться к урегулированию глобальных проблем. И наша военная стратегия должна была отразить этот факт.

Обама объявил о новой установке 5 января 2012 года в речи о сокращении военного бюджета. Президент сослался на «завершение долгосрочного строительства государств с необходимым для этого военным присутствием». Он объявил, что военные США начинают «менять передачу» и направляют свой фокус на Восточную Азию и Тихий океан. В этом регионе высокотехнологические «синие» рода войск с минимальным личным составом (ВМС и ВВС), естественно, займут лидирующие позиции по сравнению с наземными «зелеными» родами войск (сухопутная армия и солдаты морской пехоты), которые несли на себе всю тяжесть сухопутных сражений в Ираке и Афганистане. В заключительной части речи администрация также объявила о расширении Объединенного командования специальных операций (одобрение «КТ-плюс») и подтвердила, что Америка больше не будет заниматься строительством государств, как она это пыталась сделать в Ираке и Афганистане.

Такая быстрая перемена стратегий – объявление о нашем неизбежном уходе из Афганистана – оказала разрушительное воздействие на ситуацию в регионе. Силовые игроки по всему Ближнему Востоку внимательно наблюдали за тем, как Америка поэкспериментировала со своими стратегическими планами и количественными показателями задействованных войск, продемонстрировала решимость воевать, а затем быстро потеряла интерес ко всему этому делу. То, что они увидели, их не впечатлило. Невообразимый ход перемен в политике представил Америку нерешительной и ненадежной. Можно было предположить, что у нас действительно нет ни стратегии, ни долгосрочных целей. Единственной нашей целью, по-видимому, было выбраться вначале из Афганистана, а потом из всего этого региона вообще под предлогом «стратегического поворота» к Азии.

Норвежский историк Гейр Лундестад пишет, что в 1960-е годы западногерманские руководители оправдывали вьетнамскую войну перед лицом протестующих немецких студентов, потому что считали, что Америка поступает правильно, отстаивая свою стратегию и защищая своего южновьетнамского союзника. Налицо была верная посылка: если наступит такое время, Америка защитит и их тоже. «Неизбежно встает вопрос: можно ли вообще доверять Америке?»²⁹

С приходом Обамы к власти в 2009 году и по 2011 год включительно наш выигрыш в борьбе с талибами и рычаг во взаимоотношениях с Пакистаном заключался в том, что мы будем твердо придерживаться нашей стратегии³⁰. Спорный вопрос, следовало ли нам вообще принимать стратегию ПРОПО, но, коль скоро мы ее приняли, нам не стоило отбрасывать ее так быстро. После объявления президентом планов нашего ухода мы утратили рычаги воздействия, а с ними и наше влияние на то, что произойдет в конце концов в Афганистане. Но важнее другое: кто в итоге станет верить нашим намерениям или нашим обязательствам? Может ли одна «КТ-плюс» работать в перспективе без поддержки наших войск или без сотрудничества, доверия и поддержки со стороны наших друзей и страха у наших врагов? Куда там! Талибы знают, что, если наши войска уйдут, они уже не вернутся – затраты будут очень велики. Если они нас прижмут, скорее, мы свернем наши операции по программе «КТ-плюс», чем разместим больше войск для ее защиты.

Президент Обама не получил хороших вариантов во время пересмотра стратегии и решил, что будет лучше сменить курс и прекратить ПРОПО до того, как провалы этой стратегии станут очевидными, а затраты на ее реализацию возрастут до небес. Лучше сократить чьи-то потери, особенно с учетом того, что можно заявить о некоей победе, ссылаясь на военных. Начать с того, что, если бы у него были лучшие варианты, – если бы он