Необитаемая земля. Жизнь после глобального потепления - [65]
Мир, раздираемый меняющимся климатом, останется позади. Разумеется, Бостром не единственный, кто считает этот риск угрозой существованию человечества. Тысячи, а возможно, и сотни тысяч ученых пытаются докричаться до аудитории непрофессиональных читателей после каждого экстремального погодного явления или нового исследования; и даже такой образец сдержанности, как Барак Обама, регулярно говорил об «экзистенциальной угрозе». Тем не менее, пожалуй, это признак техноцентризма нашей культуры: за исключением предложений по колонизации других планет и рассуждений о технологиях, которые освободят людей от большинства биологических и экологических потребностей, мы так и не приблизились к созданию подобных религиозных идей в отношении изменения климата, способных нас успокоить или придать смысл нашим жизням перед лицом возможной аннигиляции.
Разумеется, все это именно что религиозные фантазии: покинуть тело и возвыситься над бренным миром. Первая фантазия – почти карикатура на мышление привилегированного класса; проникновение этой идеи в мечты миллиардеров, пожалуй, было неизбежным. Вторая больше похожа на стратегический ответ на климатическую панику – обеспечение запасной экосистемы, чтобы спастись в случае коллапса существующей, – именно так описывают эту идею ее приверженцы.
Но это не рациональные варианты решения проблемы. Изменение климата угрожает самим основам жизни на нашей планете, но даже в разрушенном виде эта экосистема будет намного более пригодной для нашего выживания, чем красные пустыни Марса. Даже летом на экваторе этой планеты ночная температура опускается до –73 °C; на поверхности нет ни воды, ни растительности. Теоретически при достаточном финансировании на Марсе или другой планете можно построить небольшую изолированную колонию; но ее стоимость будет намного выше, чем у эквивалентной искусственной экосистемы на Земле, а потому масштаб такой колонии будет ограничен. Любой, кто рассматривает космические полеты как решение проблемы глобального потепления, находится в плену собственных климатических иллюзий. Представить, что такая колония может обеспечить материальное изобилие на том уровне, к которому привыкли техноплутократы в Атертоне[102], значит еще глубже погрузиться в нарциссизм этого заблуждения – как будто затащить всю свою роскошь на Марс будет так же просто, как на фестиваль Burning Man[103].
У рядовых граждан, неспособных купить билет на космолет, символы веры выглядят иначе. Религиозная атрибутика предусмотрительно предлагается по доступным ценам: смартфоны, стриминговые сервисы, каршеринг и почти бесплатный доступ в интернет. Вся эта мишура позволяет скрыться от разрушающейся реальности.
Кристина Николь стала свидетельницей разрушительных пожаров 2017 года в Сан-Франциско – в тот же сезон пришли ураганы «Харви», «Ирма» и «Мария». В своих мемуарах «Рассказ о моей хижине» (52) она пересказала разговор со своим родственником, работавшим в IT-компании, которому она безуспешно пыталась объяснить масштаб беспрецедентных угроз изменения климата. «А чего беспокоиться?» – спросил он в ответ.
«Технологии обо всем позаботятся. Если Земля исчезнет, мы будем жить на космических кораблях. 3D-принтеры напечатают нам еду. Мясо будем делать в лаборатории. Одна корова накормит всех. Мы просто перегруппируем атомы, чтобы получать воду и кислород. Илон Маск!»
В данном контексте Илон Маск – не имя, а обобщенное название стратегии выживания человечества. Николь возразила: «Но я не хочу жить на космическом корабле».
Он был очень удивлен, услышав это. В своей сфере он еще не встречал никого, кто не хотел бы жить на космическом корабле.
Мечты о том, что технологии освободят нас от физического труда и материальных потребностей, стары как мир – британский экономист Джон Мейнард Кейнс еще в XIX веке предсказывал (53), что его внуки будут работать лишь пятнадцать часов в неделю; правда, этого так и не произошло. Получивший в 1987 году Нобелевскую премию экономист Роберт Солоу прокомментировал это так: «Компьютеризация повлияла на все, кроме статистики производительности труда» (54).
В течение последних десятилетий жители развитых стран ощутили на себе этот эффект – стремительное развитие технологий заметно повлияло на наш быт, однако не принесло никаких заметных улучшений по части экономического благосостояния. Возможно, это отчасти объясняет, почему общество недовольно политиками, – казалось бы, мир радикально меняется, но, как бы нам всем ни нравились всевозможные нетфликсы, амазоны, инстаграмы и гугл-карты, на качество наших жизней они не особо влияют.
К сожалению, примерно то же самое можно сказать и о хваленой революции в «зеленой энергетике». Она повысила продуктивность и снизила издержки в энергетике, значительно превзойдя прогнозы даже самых оголтелых оптимистов, но никак не повлияла на кривую роста выбросов. Другими словами, потратив за прошедшие годы миллиарды долларов и совершив тысячи технологических открытий, мы недалеко ушли от времен, когда хиппи только начали устанавливать солнечные панели на крыши своих экодомов. Дело в том, что рынок не отреагировал на эти изменения отказом от «грязных» источников энергии и переходом на «чистые»; он просто добавил новые мощности к существующим.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.
Зеркало… Это целая Вселенная! И хотя этот предмет присутствует в каждом доме, он окружен курьезами, загадками и мистикой. Человека влечет к зеркалам с момента их появления, и объяснить природу этой страсти невозможно. Зеркало — один из самых энергетически сильных предметов. Энергия, которую хранит в себе зеркало, способна изменить нашу жизнь как в лучшую, так и в худшую сторону. Но, к счастью, человек может управлять своим самым уникальным и удивительным изобретением. Мы расскажем, каково его происхождение, каким образом возникали народные приметы, связанные с этим изделием, и насколько расширилась сфера использования зеркал в нашей жизни.
В своей завораживающей, увлекательно написанной книге Стивен Хёрд приводит удивительные, весьма поучительные, а подчас и скандальные истории, лежащие в основе таксономической номенклатуры. С того самого момента, когда в XVIII в. была принята биноминальная система научных названий Карла Линнея, ученые часто присваивали видам животных и растений имена тех, кого хотели прославить или опорочить. Кто-то из ученых решал свои идеологические разногласия, обмениваясь нелицеприятными названиями, а кто-то дарил цветам или прекрасным медузам имена своих тайных возлюбленных.
В настоящей монографии вниманию читателя предлагается анализ российского направления внешней политики Отто фон Бисмарка накануне и в годы объединения Германии, одного из ключевых периодов германской истории XIX века. Работа охватывает 20-летний период европейской истории: с 1851 г., когда Бисмарк был назначен на свой первый дипломатический пост во Франкфурте, по 1871 г., когда была провозглашена Германская империя. Настоящее исследование проведено на основе комплексного анализа, прежде всего, широкого круга хранящихся в архивах Германии и России материалов, сборников документов, влиятельных и авторитетных российских и германских ежедневных периодических печатных изданий того времени, источников личного происхождения.
Эта книга расскажет о двадцати знаменитых путешественниках и учёных, чьи открытия в корне изменили представления человечества об окружающем мире. Какой мореплаватель первым достиг берегов Северной Америки? Кто открыл гробницу Тутанхамона, существование которой ранее считалось вымыслом? Кому удалось отыскать скелеты велоцираптора, протоцератопса и иных динозавров? Кто сумел в конце XIX века побить рекорд героя романа Жюля Верна «Вокруг света в восемьдесят дней»? Энциклопедия ответит на все эти и многие другие вопросы об известных первооткрывателях.
Учебник Скотта Харриса предназначен для первого знакомства с социологией эмоций. В нем в доступной форме раскрываются основные понятия этой области социологической науки: эмоциональные нормы, управление эмоциями и эмоциональный труд. Несмотря на небольшой объем учебника, автор показывает суть социологического подхода к эмоциям, затрагивая отдельные теории и сферы изучения эмоций в социологии. Им выбраны главные теоретические перспективы, в которых в первую очередь стала формироваться социология эмоций, – символический интеракционизм и теория социального обмена.