Ненавижу школу - [2]

Если завтра подростки уже и в наших школах начнут палить из ружья по ученикам с учителями, они, учителя, руководство школы, конечно, забегают с возгласами: «кто виноват, и что делать», а затем отстоят минуту молчания о погибших в резне на школьной линейке с напряжением скорби на лицах, но обвинять они будут кого угодно — порочное общество в целом, т. е. никого, родителей, семьи своих учеников, даже, может быть, кого-то из «бездушных» политиков, «подставивших» своими законами (или их отсутствием) радетельных чиновников от образования и учителей, и т. д., но только не себя. А не найдя действительно виноватых, т. е. самих себя и каждого из всех вместе в отдельности, пофамильно, они не будут способны найти ответ на этот свой ставший всего лишь уже риторическим вопрос «что делать».

Как я «чужая» им, точно так же они «чужие» для меня, настолько же чужды мне их равнодушие, а иногда и нелюбовь к детям, нелюбовь к профессии и неуважение к самим себе. Но первое время эти люди были для меня «свои», когда я ещё только начинала работать с ними, знакомилась с этой работой, с ними, с правилами и законами профессии, и, находясь среди этих учителей, воспитателей, заведующих, завучей, директоров, я была одной из них, что позволило мне со временем увидеть то, что сокрыто от постороннего взгляда, узнать всё нутро, всё закулисье этой благостной декорации и понять то, что я и хочу открыть читателю в этой книге. То, к необходимости чего я пришла, не имея совершенно никакого писательского опыта и никакой к этому даже малейшей расположенности, писательской страсти или чего бы то ни было похожего.

Для кого написана эта книга? Эта книга написана для таких учителей, как я, которые понимают всю грубую формальность и неэффективность существующей системы образования, но очень любят работать с детьми и поэтому не хотят отказываться от профессии и работы учителя, воспитателя, хотя, возможно, уже обессилели от нахождения в подчинении ограниченных властолюбок с номенклатурными причёсками на головах или почти свыклись со своим подчинённым положением. И уставших от пребывания в среде учителей-серых мышек, старающихся как бы ничего не понимать вокруг, ничего не видеть и ни во что не вникать, стремящихся единственно к пониманию собственных жалких выгод в виде скромненького, но тёпленького рабочего места, с зарплаткой и премией раз в год, а там — хоть трава не расти.

Создавая эту книгу, я теплюсь надеждой найти единомышленников, с которыми, возможно, мы будем создавать другую систему образования: без наглых тёток с «причёсками-домами» на головах, без истеричных завучек, без училок-пофигисток, без училок-карьеристок, без директоров-формалисток, без директоров-воров — на благо детям, на благо всем нормальным людям вокруг, обществу порядочных, мыслящих, цивилизованных людей. Людей, не переступающих через тухнущие помойки на входе в свой дачный кооператив, где у каждого на участке и ухоженный газончик, и альпийская горочка, и гамачок-шалычок, а за забор выйдешь — там Армагеддон, вселенская помойка, продолжающаяся и дальше в лесу, вдоль всех автомобильных трасс и железных дорог, у станций, на остановках, у прудов, у речек, на всём Черноморском побережье России, где отдыхает наш обыватель, слушает музон, купается, жрёт и там же гадит. Эту картину я вижу везде, когда покидаю пределы МКАД: еду ли я на дачу к другу в Подмосковье, на Черноморское побережье в отпуск, в другую область страны повидать родственников. Да у нас страна-помойка!

Вот такая же помойка у нас не только в Подмосковье, но и в школах, как в государственных, так и в частных, и в детских садах. Есть ли здесь причинно-следственная связь? Откуда взялось это поколение помоечников, этот помойный народец — не всегда же так было в России? И ведь это всего лишь один из примеров вопиющих проблем у нас! Почему с приходом либеральных свобод эта страна освободилась ото всего лучшего, что было нажито непосильным трудом и многими жизнями, и гребёт под себя только худшее, только самое затрапезное, самый шлак цивилизации? Причин, конечно, несколько, но я хочу обратить внимание в этой книге только на одну из них, зато далеко не самую последнюю, — это несостоятельность системы образования, которая теперь и уже не один десяток лет не выполняет воспитательной функции, не уделяет внимания личности ребёнка и его развитию. Вместе с тем при отсутствии официального пункта о воспитании личности есть негласный, нигде не прописанный закон воспитания детей и подростков — это неизбежное и постоянно происходящее воспитание детей примером тех учителей, которые проводят с детьми большую часть времени жизни детей, больше, чем родители или близкие родственники этих детей. Что же это за люди и чему они воспитывают наших детей? И как же создать сообщество нормальных педагогов, в котором дети будут ограждаться от глупости, подлости, лицемерия, вранья, которые будут дарить потом уже своим детям любовь, тепло, радость и самые лучшие ценности и знания, генерированные человечеством?

Ведь я тут же услышу целый хор голосов, замечающих мне, что, дескать, таково всё наше общество, дескать, учитель — всего-навсего отражение нашего нездорового общества!.. Это же самое я слышу непрестанно и в разговорах о милиции. Но, господа хорошие, зачем же врать-то?! Во-первых, «всё», да не всё! Чего это нам всё время в пример ставят именно плохую часть нашего общества, вместо лучших примеров? Чтобы оправдывать собственное бездействие только разве? Да, есть в этом обществе и наркоманы, и насильники, так почему бы тогда не начать принимать их на работу в милицию или в школу на основании того, что это тоже часть нашего общества, уж какое есть?! Но в том-то и дело — чего бы там у нас ни было в обществе, а милиционер или учитель не могут, не имеют права быть такими же! И даже пусть только лишь по причине наличия власти над другими людьми. Скажем, у меня вот нет права носить оружие и применять его или дубинку и шарахнуть ею по голове плохо ведущего себя гражданина, поэтому ставить знак равенства между мной и милицией — это безбожное лукавство. Точно так же и у учителя есть своя, отличная от «всего остального общества» ответственность, и эта ответственность — учить детей, в том числе чужих, научать их тому или иному! И как учитель может учить «тому», а может, «иному», так и общество может быть одним, а может быть совершенно иным… А во-вторых, это почему же такие профессиональные сообщества несут на себе всего-навсего функцию равнодушного зеркала, со способностью лишь отражать нам наше общество, вместо функции воздействия на него? Что это за рассуждение — «такое общество»? Это же не зеркало на стене, чтобы лишь показывать нам самих себя да кивать на других, не слишком ли им непыльно работать всего-навсего зеркалом общества, вместо выполнения положенных функций, вместо должной работы за народные-то деньги?