- Как же так? - укоризненно заметила Засыпкина. - Зачем вы это сделали? Ведь следы-то все равно остаются, как ни стирай, как ни выпаривай.
- Ах, Галина Анатольевна, - вздохнула Нефедова, - вы же знаете, как я люблю чистоту! Ну, не могла я держать в доме эти грязные вещи. Чистоплотность подвела.
- А сына вашего что подвело?
- Милиция загубила бедного мальчика...
- Милиция?! - удивился присутствовавший при обыске Потапов. - Чем же мы провинились перед вами?
- Попустительством! - отрезала Нефедова. - Слишком многое позволяли мальчику. Дали бы отпор с самого начала - глядишь, и образумился бы.
- А не вы ли бегали по городскому начальству, чтобы оградить его от милиции? И к тетке кто отправил в ссылку, чтобы не привлекли к ответственности? А кто справки, характеристики, поручительства собирал?
- Я - мать! - с достоинством ответила Нефедова. - Я обязана делать все это. А вы обязаны несмотря ни на что, делать свое дело. Вот так. Загубили мальчика, загубили! И нет вам моего прощения.
Потапову оставалось только руками развести.
Теперь, когда события позади, Лидия Геннадиевна тоже ненавидит Потапова. И Засыпкину терпеть не может. В упор не замечает. А город-то небольшой, они часто встречаются на немногих улицах. Нефедова проходит мимо, изо всех сил стараясь не ускорить шага, проходит с каменным лицом и слезящимися от напряжения глазами - боится нечаянно взглянуть на своих недругов и выдать свою слабость, свою ненависть. Эти люди знают ей настоящую цену, и ни одежки, ни золотишко не введут их в заблуждение.
И вот так же, с застывшим лицом, проходила Нефедова по улицам городка мимо расклеенных на углах портретов сына - всесоюзный розыск был объявлен. И знакомая фотография сына, на которой он вышел с тяжеловатым взглядом и сведенными бровями, неотступно следила за ней, не спускала с нее взгляда, на какой бы улице она ни появилась, в какую бы сторону не направилась.
