Ненависть Волка - [49]

«В земном Колизее гладиаторы дрались между собой на потеху публике, во фроловском – натаскивают космических гладиаторов, чтобы те убивали других таких же космических гладиаторов, все отличие которых в том, что их сердце с правой стороны. Вот только зачем здесь нахожусь я? Ведь звезда, под которой я родился, находится в сотнях тысяч световых лет отсюда. А это даже не другой континент на Земле». Кедров поймал себя на мысли, что в последнее время он все чаще и чаще задает себя вопрос: «Зачем он тут?». А ведь раньше потребности в таком вопросе не было. Он – мужчина, делающий карьеру на родине своей жены, а значит, уже и его родине. Теперь эта потребность появилась…

Невеселые мысли землянина прервал легкий толчок – флайер приземлился на парковочную стоянку внутри академии. Андрей вылез из него и отправился по десятки раз хоженому маршруту – к тренажеру десантного бота.

С тех пор, как Матрул ДарВул – Главный командор фролов и по совместительству его тесть сказал, что берет его в опаснейший рейд на Суриму, бывший российский офицер-десантник стал буквально ночевать в стенах академии. Небольшой диванчик в одном из помещений Академии стал более привлекательным по сравнению с супружеской постелью еще и потому, что Эльдира довольно сдержанно отреагировала на известие о его участии в рейде.

– Ты же еще даже не окончил Космическую академию!

– Он там не будет лишним, – прервал дочь Матрул ДарВул.

И Эльдира лишь пожала плечами и молча ушла в свою комнату.

…Андрей, наверное, в пятый раз отрабатывал на тренажере атаку десантным ботом планетной базы противника. А компьютер без устали подкидывал и подкидывал различные внештатные ситуации, заставляя человека вытягиваться в струнку, чтобы «прорваться к планете» – увидеть на экране монитора бортового компьютера вспыхнувшую долгожданную короткую надпись: «Зачет». Впрочем, какие могут быть нештатные ситуации при посадке на планету, огрызающуюся вспышками мощных боевых лазеров и стреляющую в тебя скоростными самонаводящимися ракетами. Плюс поджидающие тебя внизу суровые парни с бластерами в руках? Любая ситуация здесь нештатная, вернее штатная.

«Вариант № 34» – вспыхнуло на мониторе.

«Ну тридцать четыре, так тридцать четыре». Андрей нажал кнопку на панели управления, приказывая бортовому компьютеру начать «торможение на орбите» и «баллистический спуск». Номер траектории пятнадцать – максимальные перегрузки при таком спуске будут достигать пятнадцати единиц. Была, правда, в «загашнике» у электронного мозга и траектория двадцать с прелестными двадцатикратными перегрузками. Но для высадки на хорошо укрепленную планетную базу она не годилась. Да, время спуска будет минимальным, на пределе возможности человеческого организма и теплоизоляции десантного бота. Но это будет падение камнем, который, как известно, в своем полете не управляем. Такому десантному боту не увернуться от мчащейся ему в лоб ракеты противокосмической обороны. И не потому, что при таких скоростях схождения – более десяти километров в секунду – бортовой компьютер не успеет отреагировать на смертельную опасность и совершить противоракетный маневр. Все он успеет. Но любой маневр – это неизбежное изменение вектора скорости не только по величине, но и по направлению. А это по законам механики есть ускорение, есть дополнительная нагрузка, которая плюсуется к основной, которая на траектории номер двадцать и так предельная. При таком маневре бот может еще и выдержать, а вот находящиеся внутри его люди вряд ли. Даже чудесные противоперегрузочные костюмы не помогли бы. Тут надо было бы задействовать уже другие технологии, применяющиеся на гиперпространственных звездолетах. Но для них на миниатюрном десантном боте не было места…

Поэтому атаку фролы обычно производили на «пятнашке», как они называли наиболее часто применяемую траекторию.

Кабина, в которой сидел Андрей, вздрогнула, возникшее ускорение прижало человека к креслу – могучая штанга, к которой была прикреплена кабина, пришла в движение. Регулируя скорость ее вращения, можно было имитировать какие угодно перегрузки и какой угодно режим их изменения. Лишь бы сама штанга выдержала. А она была изготовлена из прочнейшего углепластика, который выдерживал нагрузки, способные запросто переломать человеку ребра или ослепить его, продавив глаза внутрь черепа.

«Поехали», – землянин напряженно смотрел на экран, ожидая очередной «пакости» от компьютера. Ждать ему пришлось недолго. Взвизгнула сирена оповещения лазерной атаки.

– Лазерная атака. Носовой защитный экран – шестьдесят процентов повреждения. Температура триста пятьдесят градусов.

В реальных условиях этому экрану при таких повреждениях, нанесенных лазерным лучом, пришлось бы несладко. Ведь он, по совместительству, еще и выполнял функции теплозащиты. А «спуск» ведь только начался – «высота» каких-то пятьдесят километров и температура – и яичницу как следует не зажаришь!

– Скольжение десять, – тут же отдал команду Кедров.

Кресло под ним тотчас вздрогнуло – «включились» двигатели коррекции. «Картинка» на мониторе поползла влево – десантный бот чуть отклонил траекторию движения, немного перераспределяя нагрузки, уменьшая на носовой экран и увеличивая на боковые нижние. Мелькание цифр, характеризующих высоту полета, замедлилось.