Ненависть - [6]

— Вон отсюда, грязные скоты. Ваше место в хлеву, с баранами, которых пасете!

В это мгновение за спиной раздается дикий рев. Апполинарий отпрыгивает. Тотчас на то место, где он только что стоял, сваливается страшно обожженный человек с мечом в руке. Остатки хламиды догорают на плечах и груди, на закопченной голове тлеют остатки волос. Кожа покраснела, вздулась волдырями и покрыта страшными язвами. Вожак простолюдинов прятал под хламидой оружие — у трусливой черни нет понятия чести — и теперь, обезумевший от боли, вознамерился убить врага. Простой солдатский клинок врезается в мрамор пола, сверкают искры, в плите появляется ямка. Апполинарий хватает плащ, бросает в противника. Комок дорогой ткани на мгновение ослепляет. Плебей отшвыривает плащ, меч вздымается вверх, но сокрушительный удар в челюсть повергает плебея на землю. Железные пальцы сжимают ладонь с рукоятью меча, не давая плебею упасть. Теряя сознание, он видит, как аристократ одни ударом выламывает меч из ладони вместе с пальцами, слышит хруст собственных костей. Блестящий клинок стремительно опускается, плечо чавкает и брызжет кровью. Отрубленная рука удаляются, затылок тупо бьется об пол. Вновь сверкает меч, шею пронзает острая боль. Стремительный удар рассекает шею, обгорелая голова с вытаращенными глазами катится под ноги толпе плебеев. Быстрым ударом Апполинарий вонзает меч в щель между напольными плитами. Удивленным и испуганным плебеям кажется со страху, что клинок врезается прямо в камень. Апполинарий швыряет отрубленную руку в жертвенный огонь, обезглавленное тело отправляется следом. Пламя радостно вспыхивает, валит черный дым, громко шипит и трескается сгорающая плоть. Тяжелый запах жженного человеческого мяса медленно наполняет храм. Бледные, как мертвецы, простолюдины пятятся к выходу, дрожащие в коленях ноги слушаются с трудом. Вытаращенные глаза не отрываются от обнаженного по пояс патриция и страшного лица. Выпуклые мышцы покрывают грудь, словно бронза, на влажной коже играют отсветы пламени, а за спиной вздымается ввысь гигантская статуя Юпитера — верховного бога Рима!

Следующим утром Апполинарий приходит в институт. Пожилой вахтер, ветеран афганской и чеченской войны, встает при его появлении. Проходя по коридору, обратил внимание, что студенты, обычно шумные, смолкают и расступаются, как будто Апполинарий только что вернулся из дальнего космоса и собирается сделать доклад на тему: есть ли жизнь за пределами Солнечной системы. Становится как-то не по себе. Колышев ускоряет шаги. В свою аудиторию почти вбегает. К счастью, пресловутый косметический ремонт почти закончили, так что идти в кабинет химии проводить занятия не надо. Аудитория пахнет свежей краской, новенький линолеум сияет чистотой, вертикальные жалюзи на окнах медленно колышутся от горячего воздуха батарей отопления. Лингафонное оборудование еще не установили, так что аудитория непривычно пуста и похожа на обычный школьный класс. Апполинарий садится, вечно согнутая спина выпрямляется, плечи выравниваются. Необходимо прийти в себя. Для этого надо глубоко вдохнуть воздух, а потом медленно выдохнуть. И так раз двадцать, пока не успокоитесь. Или не надоест. Но едва только Апполинарий набрал воздуха полную грудь, как динамик над дверью щелкнул и хриплый голос заведующего кафедрой пригласил Колышева к себе. Апполинарий поперхнулся. Под сводами «храма знаний» явственно прозвучало несколько нецензурных существительных и прилагательных.

Едва Колышев переступает порог «предбанника», из-за стола секретарши встает подтянутый мужчина в синем костюме. Светлая рубашка тщательно выглажена, воротничок застегнут, черный, в полоску галстук затянут, словно удавка. Узел идеально ровный и симметричный. Завязывать галстуки Апполинарий так и не научился, потому предпочитал обходиться вовсе без них. Он и сегодня пришел на работу в застиранном джемпере — края болтаются, в шейном вырезе виден край футболки.

— Капитан Пятницкий, Валерий Павлович, убойный отдел, — представился умелец завязывать галстуки и протянул руку. — Вы позволите задать вам несколько вопросов?

Апполинарий пожимает руку, кивает. Ему понравилось, что мент спрашивает разрешения на беседу, а не гонит, как бывает обычно — отвечайте на мои вопросы, это в интересах следствия! И еще предупреждает об ответственности за дачу ложных показаний. Апполинарий сам никогда не навязывал своего мнения другим и потому не любил напористых людей. Наверно, сотрудников милиции специально обучают брать инициативу в свои руки в беседе с другими людьми. Секретарша воспитанно удаляется. Апполинарий по старой привычке оборачивается, бараний взор приклеивается к двигающимся ягодицам. Спохватывается, взгляд переползает на настенные часы.

— Слушаю вас.

— Господин Колышев, я внимательно просмотрел видеозапись событий. В ваших действиях нет превышения необходимого предела самообороны, но все же работали вы на грани, на грани … Странно, в военкомате нам сообщили, что вы вообще не служили в армии. Откуда у вас такие навыки? — спросил капитан, с недоумением оглядывая опущенные плечи и сутулый холм на спине.