Ненависть - [23]

— Лады. Не забудь адресок назвать, — кивает Кир.

Окидывает взглядом щуплую фигуру Апполинария, глаза насмешливо щурятся.

— Не хочешь покачаться, Колун? — спрашивает он.

— Я? Э-э … немного неожиданно … я не готовился, — теряется Апполинарий.

— Да ладно, че тут готовиться-то? Качнешься разок, другой и все. Для первого раза хватит, — подбодрил Кир.

— Да, чего там! Давай, Колун, не ломайся! — поддержали остальные.

— Я вот… — начал было Апполинарий, но тут натыкается взглядом на девушку. В глазах Маши мелькает сожаление пополам с … нет, не презрением, а удивлением, что ли. Она словно спрашивала — ты мужчина? Наверно, нет.

— Да, — поспешно соглашается Апполинарий. — Я и сам хотел, но было как-то неудобно попросить. Я ведь ничего в этом не понимаю.

На следующее утро Колышев едва встал с кровати. Мышцы болят, суставы скручиваются в трубочку, каждое движение причиняет боль. Вчера Апполинарий так увлекся тренировкой, что заработался до полного изнеможения. Ребята предупреждали, что с непривычки будут болеть мускулы, но Апполинарий отмахивался — какие мускулы? У кого? У него, что ли? Охая и кряхтя, словно девяностолетний старик, Апполинарий ковыляет в туалет. Приземление на унитаз дается с таким трудом, что Колышев всерьез засомневался — встанет ли? А ну как нет? МЧС придется вызывать. «Дьявол меня забери! — мысленно выругался Апполинарий. — Телефон-то остался возле кровати»! Осознав нелепость положения, вздохнул, на лице появилась вымученная улыбка. Ну, не идиот? А еще кандидат наук! Кое-как собрался, выходит на улицу. Дворник таджик глянул на согнутую фигуру, осуждающе качает стриженой головой — негоже человеку так напиваться. Эк корежит-то с бодуна! Вздыхает, уголки губ презрительно опускаются — а еще в Бога верует, говорит, что православный христианин. Что за вера такая, если позволяет упиваться до состояния … нет, не скота, животные такими не бывают … до состояния нелюди, шайтана? Наш Аллах такого не допускает. Наш бог лучше!

День прошел так-сяк, ни шатко ни валко. После лекций Апполинарий зашел в библиотеку порыться в книгах, но ничего интересного по еврейскому вопросу, разумеется, не нашел. Гораздо удачнее оказался поиск в Сети, но «рыть» чересчур глубоко Апполинарий не стал — завкафедрой негласно контролирует трафик и строго следит за тем, чтобы персонал не «топтался» в Сети не по делу, т. е. серфинг только по работе, никаких загулов «налево». Однако кое-что Апполинарий нарыл и дома, на собственном компьютере, искал уже целенаправленно. Надо сказать, что «еврейского» материала в интернете достаточно, национальная тема вещь чувствительная, пасутся все кому не лень. В основном гипотезы, мифы и пространные рассуждения. Тем не менее можно найти очень интересный — а главное, достоверный материал.

За окном стремительно умирает короткий зимний день, черный воздух ночи торопливо заполняет пространство. Вспыхивают уличные фонари, зажигаются квадратные глаза окон домов, светлячки автомобили осторожно ползут по скользкому асфальту. Апполинарий только что закончил уборку хаты — люди придут, неудобно! — стиральная машина забита грязным бельем, разбросанные по всей квартире рубашки-майки-носки-трусы спрятаны в шкаф, гора грязной посуды стала чистой и мокрой и перебралась в сушилку.

— Ну, вроде все. Или нет? — пробормотал. — Плита, ексель-моксель!

Вспомнил, что забыл вымыть газовую плиту, которую всю неделю регулярно заливал выкипающим кофе. В результате конфорки покрылись подозрительного вида налетом, а белая панель стала похожа на лист ржавого железа. Вдобавок в углу скопилась куча пустых пластиковых бутылок из-под минеральной воды. Чертыхаясь и проклиная никчемную память кандидата наук, Апполинарий бросается на кухню. В эту минуту в прихожей верещит звонок. «Все, настало время позора»! — сокрушенно подумал Апполинарий и идет открывать дверь. Компания скинхедов — а именно так называл про себя Апполинарий парней — с шумом вваливается в прихожую, но сразу смущенно смолкает. Обстановка профессорской квартиры действует. Мебелью Апполинарий никогда не интересовался, интерьером занималась покойная мама. А у нее вкусы были консервативно-преподавательские: паркет, стулья на кривых ножках, темные шкафы и тяжелые сборные шторы. Молодежь предпочитает полегче. Скинхеды разулись и аккуратно развесили верхнюю одежду на вешалку. В просторной прихожей стало тесно от выстроившихся в ряд ботинок с высоким берцем и грубых кожаных курток. В воздухе появился специфический аромат выделанной кожи и носков.

— Красиво у тебя. Солидно, — подытожил Кир, обводя квартиру глазами.

Тропинин только восхищенно вздохнул, ладонь взъерошивает спутанные шерстяной шапочкой волосы.

— Клево!

Из-за спин парней выглядывает Маша, корчит смешную рожицу — подумаешь мол! Но в женских глазах Апполинарий замечает промелькнувший интерес. Остальные скинхеды молчали и тоже рассматривали обстановку.

— Да вы проходите, — спохватился Колышев. — Чего стоять-то?

Апполинарий заранее развернул письменный стол так, чтобы экран монитора был хорошо виден с дивана. Когда все расселись, Апполинарий вышел вперед, но тут заметил, что так он загораживает монитор и вообще — тут не аудитория, нечего расхаживать туда-сюда, аки гусь лапчатый. Апполинарий садится на край стола, палец нажимает кнопку enter, экран загорается бледно-голубым светом.