Ненависть - [128]
— Господин! — голос Ярре звучит хрипло. — Мы закончили…
— Сколько их?
— Двадцать, если не считать выжившего.
Да уж, милосердие тварей — изо всех выжил один, да и то, похоже, что ему попался юный и неопытный противник, а то тоже бы прикончили. Ненависти нет. Глубокая горечь и усталость. Нет жалости, только боль. Лицо Наместника снова кривится от нервного тика, то, что было преодолено месяцем покоя с нежным, ласковым Эйзе снова исчезает, приступ ярости накатывает на Цезариона. Но он старается сдержаться — на ком вымещать боль и отчаяние? На воинах сотни Ярре, на несчастном умирающем мальчишке?
— Возвращаемся…
Что-то такое звучит в голосе Наместника, что воины быстро расступаются перед ним, пропуская к коню. Это потом он будет смазывать ступни мазями и шипеть, и ругаться от нестерпимой боли, а сейчас взлетел на коня, сжал его бока, посылая сразу в галоп.
И снова знакомые ворота, створки открыты — их явно ждали. Наместник чуть придерживает коня, чтобы не стоптать охрану и его домочадцев. Высыпали во двор — похоже, это уже становится традицией дома Цезариона — его встречает его раб, его возлюбленный, его приемыши, фазанята, темные боги их забери, и, конечно, рыженький Лис. Ну как без него. Эйзе встревоженно смотрит в лицо воину — тик не прошел, лицо по-прежнему неудержимо кривится, дергается угол рта. Значит, произошло что-то очень серьезное. Ремигий осаживает коня, быстро спрыгивает на землю — боль в обожженных ступнях рвет сердце, но он только крепче сжимает губы. Берси пытается ухватить его руку, но Альберик, увидев, изуродованное мучительной судорогой лицо Наместника, испуганно подхватывает тваренка на руки, прижимает к себе пищащего Моди — когда Ремигий в такой ярости, он и убить может. Почему-то это оказывается последней каплей, переполнившей терпение воина, и он, отстранив от себя было потянувшегося к нему Эйзе, убегает в дом.
Ярре молча спешивается, бросает поводья одному из воинов охраны. Лис растерянно и вопросительно смотрит не него. После выходки Наместника Рыжий подойти к человеку не смеет.
— Из всего отряда уцелел один мальчишка, — голос Ярре звучит хрипло. О мальчишке позаботятся — он уже в доме лекаря, но чувство бессилия не покидает и бравого сотника. Мыш молча поворачиваеися и кидается вслед за возлюбленным. Сердито воет Берси-ему не нравится сидеть на руках у Альберика. Старый раб только вздыхает.
Наместник сидит на краю ложа, так и не сняв доспехи, тяжело опустив руки вниз. Лица не видно — закрыто рассыпавшимися черными тяжелыми волосами. Иногда и сталь пргибается и становится хрупкой. Жуткое чувство усталости и безнадежности. «Мир моему народу…» И двадцать мертвых покалеченных тел, которые привезли в город, которые завтра нужно будет похоронить со всеми почестями. А ведь могли бы и остаться в живых. И не надо говорить, что их судьба такая, а стезю солдата они выбрали сами. В былое время Цезарион не жалел и сотни, и легионы. Бросал их в огонь, не думая о последствиях своей ошибки. Пять лет на проклятом Севере научило считать каждую жизнь. И не потому, что солдат было мало, хотя и это тоже. Но он смог разглядеть человеческие лица под масками шлема и забрала. А тех, кого знаешь, не так просто отправить на глупую, бессмысленную смерть. На душе было мерзко. Связь с Эйзе представлялась ему сейчас едва ли не как предательство.
Легкое движение воздуха, и его возлюбленная тварь оказалась на ложе. Эйзе обнял сгорбленную спину своего господина, прижался к ней грудью, обвил руками шею воина. Прижался крепко, как теплая шкурка. Ремигий раздраженно дернул плечом, но Мыш только сильнее вцепился в него, обхватил его бедра ногами. Обезьяна маленькая — вцепился всеми конечностями!
Воин ощущал тепло, исходившее от тела Эйзе, чувствовал нежный лесной запах его тела, мягкие волосы шекотали его плечо. Отчаянное биение двух сердец, неровное, растерянное. И ощущение покоя, шедшее от твари. За эти недели Мыш научился смирять гнев своего любимого, останавливать ярость, забирать боль. И все это он делал сейчас. Он не знал, что произошло на поле боя, почему господин так потерян и несчастен, почему такая горечь на его душе. Мальчишка просто защищал и спасал от его жестокой сущности, от боли поражения, болезненного чувства осознания того, что он делал на этой проклятой богами земле. Умный сильный враг, хороший разведчик, и отчаянно влюбленный твареныш. Ему было все равно, что сделал его господин, лишь бы Ремигию не было плохо. Холодные пальцы осторожно легли на непрерывно дергающуюся в тике щеку и разгладили напряженные мышцы, забирая судорогу и боль. Тихое дыхание касалось обнаженной шеи воина и давало облегчение и успокоение. Эйзе все гладил и гладил виски и щеки Наместника, поглощая нервнон подергивание, отбирая его горькую обиду. Лишь боги империи знали, куда он девает ее из своего сердца, но возлюбленного он успокаивал и утешал.
Воин сидел неподвижно, слабо ощущая нежные и осторожные прикосновения возлюбленного. Ни одного вопроса о том, что произошло, ни тени отторжения или ненависти. Абсолютная уверенность в правоте Ремигия и вера в его силу. Воздействие твари была, как никогда, очень сильным, и Наместник в полной мере ощутил его и понял, что же заставляло его смирять себя и терпеть выходки Эйзе. Да Мыш сейчас и не скрывался. Не до того было — возлюбленному больно, надо убрать эту боль, дать возможность Наместнику жить дальше, любить Мыша, строить свою жизнь.
Влад заканчивает медицинский факультет университете и работает в больнице, куда попадает Элька, совсем ещё мальчишка, но уже много переживший, столкнувшийся с самой неприглядной стороной жизни. У Эльки больное сердце и постоянные приступы, каждый из которых может стать для него последним. Влад решает помочь ему и сам не замечает, как становится самым главным человеком в Элькиной жизни. Мир больницы: мир боли и смеха. И любви, конечно. Не смогла связаться с автором — поэтому выложила на свой страх тот вариант, что в дневнике Александры-К,(со всеми ошибками и очепятками).
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
«Слово «орхидея» традиционно связано в наших представлениях с экзотикой, дебрями тропического леса, «где так много диких обезьян». Там стоит жара, льют тропические ливни… Там растут необычные, экзотические цветы, совсем не похожие на то, к чему мы привыкли в наших садах и комнатах. Чтобы вырастить их, нужна специальная теплица с искусственным климатом…Эти представления и правильны и неправильны одновременно. Конечно, воссоздать в условиях квартиры (да и комнатной теплицы) климат гилеи – дождевого тропического леса – невозможно.
Не хватает впечатлений дома? Тогда приюти на ночь незнакомца! Мало? Ты забыла о законе подлости! Теперь, спасая свою жизнь, отправляйся прямиком в другой мир. Посмотрим, как тебе такая сказочка… Да, и не забудь расписаться в получении демона со своими тараканами в голове и мешком неприятностей за спиной, да дракона с довеском в виде невесты. Раз плюнуть? Все еще не успокоилась, а пятая точка просит приключений? Тогда тебе в нагрузку магистра, который то ли обучать собрался, а то ли соблазнять. Теперь уж точно не заскучаешь!
Легко быть дочерью правящего. Одной рукой ты повелеваешь, а другой наказываешь. Но что делать, если в одно мгновение исчезает все к чему ты привыкла с детства? Мой мир был сожжен дотла за одну ночь, бесследно исчезли семья, подданные и прислужницы, и теперь мне самой нужно будет встать на ноги. Но этот мир оказался неправильным, вместо должного поклонения и уважения я встречаю ненависть и отвращение, а подданные предпочитают бежать в земли врага. Да и я сама заглядываюсь на одного горного василиска. Как восстановить собственный статус, вернуть мир на свои земли, и при этом по возможности не потерять разум?
В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.
Жила-была девочка Мари, у неё были папа и сестра. Обычная такая домашняя девочка из старшей школы.И узнала Мари, что она — особенная, что она — маг. И не только она, а тысячи и тысячи других людей. Но почему же именно на неё возлагают надежды, которые так сложно оправдать, когда тебе всего семнадцать?