Ненависть - [127]
Двое. Человек и тварь. Мальчишка-первогодок, воину даже показалось, что он помнит его — похоже, из многострадальной сотни Анта. И совсем юный твареныш. Переплелись в предсмертной судороге, толком не разобрать даже, как они лежат друг на друге, так крепко стиснуты руки и ноги в борьбе. Мертвы. Цезарион наклоняется пониже, пытается оторвать руки твари от горла мертвого воина. Ему это удается, он отталкивает тонкое заледеневшее тело твари в сторону. На мгновение окровавленные волосы сваливаются с лица — Наместнику кажется, что мордочка твари похожа на лицо котенка, напавшего на него там, у реки. Трудно сказать, слишком много крови на лице, глаза полуоткрыты, видна зеленая радужка. Даже если это так — котенок мертв.
Слабый хрип и полузадушенный вздох заставляет его обернуться. На воина в упор смотрят жестокие зеленые глаза предводителя тварей. Как он сумел подойти незамеченным — боги знают, но он рядом, стоит по колено в снегу и смотрит в глаза Цезариону. У кромки леса страшно поблескивают наконечники стрел, наложенных на тетиву. Твари рядом. Они готовы в бою. Ремигий оглядывается — люди заметили отряд, сотни стоят с боевом порядке, лучники тоже готовы к бою. И останавливает и тех, и других только одно — оба их предводителя — на линии огня. И не отдают приказа о начале боя…
А человек и тварь продолжают смотреть друг на друга, пронзая взглядами, полными ненависти. Есть за что ненавидеть и тому, и другому. Забыть это невозможно. Еще немного…
Слабый полузадушенный хрип заставляет их отвести глаза. Котенок внезапно хрипит и выгибается всем телом — он жив. Владыка тварей делает незаметное движение в сторону раненого соплеменника, но подойти ему мешает человек. Снова взгляд глаза в глаза. Но только жестокие глаза владыки вдруг становятся полными неуверенной мольбы. Тварь — просит? Слабый стон позади человека — похоже, мальчишка тоже жив, и сейчас приходит в себя. И забрать его Наместник не может — под прицелами луков тварей это невозможно. И так же невозможно спасти раненого тваренка их Владыке. Почему он здесь? Почему пришел на место боя? Почему твари не вступают в бой, словно выжидая чего-то?
Человек и тварь безмолвно смотрят друг на друга. Надо было привыкнуть каждый день видеть смешную мордочку Эйзе и его истинный облик, чтобы сейчас рассмотреть, как неуловимо меняется внешне бесстрастное лицо зеленоглазого предводителя, как исчезает скуластая маска, как становятся правильными черты лица, как страдание и боль проступает на замкнутом и ледяном прекрасном лице. «Кто тебе этот котенок?» Зов человека, видимо, проникает в разум твари. «Дитя…» Теперь вздрагивает Ремигий — он не ожидал услышать такой ответ, полный боли и мольбы. «Кто тебе это дитя?» — «Мой солдат…» Зеленые глаза твари широко распахиваются от удивления, потом в них встает безнадежность — за жизнь солдата не отдадут жизнь его дитынки. И внезапно Ремигий грубо и хрипло говорит вслух:
— Забери своего, отдай моего! Забери и уходи! Иди!
И гордый Наместник Империи отступает назад, пропуская тварь к обледенелому телу юного воина-твари. И одновременно прикрывает собой тяжело стонущего молоденького человеческого солдатика. Тихий вздох со стороны леса и поля — оба отряда видят, что происходит. Все боятся стрелять, никто не хочет начинать бой.
Краткие мгновения тварь смотрит в лицо Наместника испытующе, потом осторожно шагает к своему «дитя», поднимает его на руки, подставляя незащищенную спину под удар человека. Но Цезарион стоит неподвижно, ждет, пока отступит тварь, чтобы забрать человеческого мальчишку. Пока они рядом — стрелять никто не будет — иначе погибнут все четверо. Пока-да, но что будет потом, когда они начнут отступать к своим?
Владыка тварей, держа на руках своего воина, медленно поворачивается в сторону леса, громко кричит:
— Стрелять по людям запрещаю! Запрещаю!
Слабое шевеление в рядах тварей, но … ни звука в ответ.
— Иди. Мои без команды стрелять не будут. Иди…
Голос Цезариона дрожит от ярости и ненависти. Но хотя бы один из отряда уцелел, надо дать выжить хотя бы ему. А, значит, в тварей стрелять нельзя. Пока Наместник не прикажет — никто и не выстрелит — там Ярре — он проследит.
Снова угрюмый и злобный взгляд зеленых глаз-словно не они молили только что о пощаде для раненого. И холодная усмешка в ответ в черных глазах человека. Но тварь начинает отступать назад, а Наместник берет на руки своего раненого и идет вперед — к своим воинам, к своей человеческой жизни…
Отряд тварей испарился мгновенно — как только их владыка донес раненое дитя до границы леса. Наместник даже не почувстовал этого, стоял спиной к ним, отдавал раненого кому-то из отряда. Все время, пока собирали трупы, грузили их на запасных коней, приведенных с собой, разбирали оружие, его волновал только один вопрос — почему вернулись на место боя, почему даже не попытались напасть? Ярре зло шипел что-то, перевязывая порубленного мальчишку-тот снова потерял сознание. Наместник просто ничего не понимал — с одной строны — постоянные нападения, с другой — зеленоглазый владыка пропускает их без боя уже дважды. Чтобы тварь проявила сентиментальность и из-за своей крови отказалась от войны с ненавистными людьми — это было бы чересчур. Достаточно было вспомнить, что сделали с Эйзе. Жестокий хладнокровный правитель. Но боя не было и на этот раз. Едва не впервые в жизни Ремигий почувствовал растерянность- он не понимал врага и не мог предугадать его мысли. Надо будет спросить Мыша, что это все значит.
Влад заканчивает медицинский факультет университете и работает в больнице, куда попадает Элька, совсем ещё мальчишка, но уже много переживший, столкнувшийся с самой неприглядной стороной жизни. У Эльки больное сердце и постоянные приступы, каждый из которых может стать для него последним. Влад решает помочь ему и сам не замечает, как становится самым главным человеком в Элькиной жизни. Мир больницы: мир боли и смеха. И любви, конечно. Не смогла связаться с автором — поэтому выложила на свой страх тот вариант, что в дневнике Александры-К,(со всеми ошибками и очепятками).
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
«Слово «орхидея» традиционно связано в наших представлениях с экзотикой, дебрями тропического леса, «где так много диких обезьян». Там стоит жара, льют тропические ливни… Там растут необычные, экзотические цветы, совсем не похожие на то, к чему мы привыкли в наших садах и комнатах. Чтобы вырастить их, нужна специальная теплица с искусственным климатом…Эти представления и правильны и неправильны одновременно. Конечно, воссоздать в условиях квартиры (да и комнатной теплицы) климат гилеи – дождевого тропического леса – невозможно.
Не хватает впечатлений дома? Тогда приюти на ночь незнакомца! Мало? Ты забыла о законе подлости! Теперь, спасая свою жизнь, отправляйся прямиком в другой мир. Посмотрим, как тебе такая сказочка… Да, и не забудь расписаться в получении демона со своими тараканами в голове и мешком неприятностей за спиной, да дракона с довеском в виде невесты. Раз плюнуть? Все еще не успокоилась, а пятая точка просит приключений? Тогда тебе в нагрузку магистра, который то ли обучать собрался, а то ли соблазнять. Теперь уж точно не заскучаешь!
Легко быть дочерью правящего. Одной рукой ты повелеваешь, а другой наказываешь. Но что делать, если в одно мгновение исчезает все к чему ты привыкла с детства? Мой мир был сожжен дотла за одну ночь, бесследно исчезли семья, подданные и прислужницы, и теперь мне самой нужно будет встать на ноги. Но этот мир оказался неправильным, вместо должного поклонения и уважения я встречаю ненависть и отвращение, а подданные предпочитают бежать в земли врага. Да и я сама заглядываюсь на одного горного василиска. Как восстановить собственный статус, вернуть мир на свои земли, и при этом по возможности не потерять разум?
В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.
Жила-была девочка Мари, у неё были папа и сестра. Обычная такая домашняя девочка из старшей школы.И узнала Мари, что она — особенная, что она — маг. И не только она, а тысячи и тысячи других людей. Но почему же именно на неё возлагают надежды, которые так сложно оправдать, когда тебе всего семнадцать?