Ненависть - [126]
— Мыш, да ты никак мне родословное древо хочешь перечислить?
— Если тебе так важно это, то могу. Ты же патрицианского рода, вдруг тебя унизит простой возлюбленный?
— Эйзе, да что ты говоришь-то! Глупости какие! Ты не собака и не конь, чтобы родословную требовать.
— То есть сойдет и простая тварь?
— То есть ты? Конечно, да… — нежный поцелуй в щеку подкрепляет сказанное.
— Смешной ты… Ты же говорил, что у людей очень важно, кто были его предки?
— Ну да, говорил, но для людей же… И потом — мои предки никак не помогли мне не оказаться в опале на Севере, а не в столице Империи…
— Но тогда бы мы никогда не встретились… Не боишься гневить ваших богов?
— Боюсь…
Жернова мельницы судьбы богов мелют медленно, но верно. И не след Наместнику забывать было об этом и о том, что его род был поражен проклятием. Просто за счастьем любви с Эйзе он позабыл обо всем, в том числе и о своих обязанностях, воинском опыте, чести рода. Наносное, чуждое, пустое. Настоящий — только смешной белобрысый Мыш с его карпизами, гордостью, слезами, немалым мужеством. Но боги-то о проклятии не забыли.
— Господин, твари напали на караван — гонец прискакал!
Ремигий резко приподнимается на постели, Мыш мгновенно поворачивает к нему искаженное страхом и болью лицо.
— Опять! Да что ж вам дома-то не сидится! Давно не было! Альберииик!!!
Бешеный крик Наместника поднимает весь дом, всхлипывает и тут же замолкает Берси, видимо, старый раб заткнул рот малышу — не до него теперь. Полуодетый сотник выскакивает из комнаты Лиса, бежит в спальню Наместника, он проспал появление вестника. Альберик появлется в дверях.
— Доспехи, сапоги, седлать коня!
— Господин… — голос сотника неуверенно подрагивает.
— Что, Ярре? Ты поедешь разбираться? Хватит, похоже, я достаточно поболел.
Эйзе сидит на раскрытой постели, неловко подогнув под себя ноги. Месяц покоя и любви кончился. Война только отступила, но не ушла из их жизни. Ремигий, зло шипя от боли, торопливо одевается, вбивает туго забинтованные ноги в сапоги. Тварь только вздыхает судорожно — больно же, очень больно. Альберик торопится, несет доспехи. Когда Наместник так орет-лучше не спорить. Мыш опускает голову — все начинается снова, опять отъезд любимого, опять его погибшие солдаты. «Мира моему народу…»
— Мыш! — голос Наместника становится неожиданно мягким.
Эйзе приподнимает голову, горькая улыбка кривит губы.
— Мыш, не печалься — я помню свое обещание. Я скоро вернусь. Не грусти, я скоро вернусь.
Ярре торопливо заходит в спальню, за ним тащится совершенно растерянный Лис, замотанный в меховой плащ — он даже одеться как следует не успевает — возлюбленный уже покидает его.
— Ярре, хватит тянуть, выезжать пора. Где твоя сотня?
— Ждет у ворот, господин.
— Ладно. Прощайся и все. Поторопись…
Лис с отчаянием смотрит то на одного человека, то на другого. Действительность жестоко вторглась в мир, где он оказался защищенным от всего. И вот теперь — защитник уходит. Эйзе выглядит не менее убито. Они оба отвыкли от торопливых сборов в бой, от чувства постоянной опасности. Так мало времени прошло…
Наместник торопливо говорит:
— Все, Мыш, мне пора ехать.
Эйзе довольно долго молчит, опустив голову, потом слабо вздыхает, вскакивает на постели, мгновенно перемещается к Наместнику, прижимается изо всех сил к нему, обнимает за шею.
— Я ждать буду. Вернись поскорее. И…
— Я не буду убивать без нужды. Обещаю.
Чем еще успокоить возлюбленного? Обещанием не губить зря его сородичей. Да одни боги знают, каким будет бой в действительности.
Мыш кивает головой, прижимается еще теснее, потом отталкивает от себя Наместника:
— Все, иди, хватит прощаться.
В голосе дрожат слезы — еще не хватало заплакать как девчонка. Тот лишь кивает — не пристало плакать воину.
Во дворе испуганно жмутся тварята — как-то сумели выбраться из кухни, где были заперты Альбериком. Ярре сердито прикрикивает на них — с тихим писком малыши уносятся в дом. Ремигий криво улыбается — еще и эти притащились проводить. Не дом, а целая деревня. Альберик торопливо сует что-то в дорожную сумку у седла.
Сотник тихо спрашивает:
— Помочь сесть в седло?
— Конечно, нет!
От ярости Цезарион в седло буквально взлетает, потом резко шатается от боли — ступни горят нестерпимо, но делать нечего — ехать надо.
Ворота настежь. Сотня Ярре — уже на конях и ждет своего командира и Наместника. Тоскливо вздыхают во дворе приблуды — когда им-то позволят вернутся обратно.
Мучительно скрипя, открываются ворота крепости, выпуская отряд из двух конных сотен во главе с Наместником.
«— Мир?
— Нет, война, Наместник…»
Снег выпал и на том поле, где произошло нападение. Алое на белом — взрытые снежные сугробы — а в поле снега оказалось неожиданно много, припорошенные белым тонким слоем, как погребальныи покрывалом накрытые, тела его воинов, покрытые ранами, сгустки крови на ставшем алом снегу. Жуткий запах крови и человеческих внутренностей- здесь убитых никто в красивом порядке не раскладывал — бой был серьезный, и среди крупных тел людей — тоненькие изящные тела тварей, мертвых. Или только погибшие, или унесли раненых с собой — как всегда бывало. Наместник спешивается, останавливается на мгновение, пережидая боль в ногах, подходит ближе. Даже лошадей из повозок выпрягли и забрали, повозки переломаны и разграблены. Под ногами что-то хрустит — рассыпавшееся просо. Мешочек с деньгами — твари деньги никогда не брали — не понимали, на что они нужны. Воевать не с кем-нападение произошло, видимо, ночью, прошло уже несколько часов, глубокие следы, ведущие к лесу, припорошены снегом, края их чуть осыпались. Часть следов уводит ближе к лесу — трудно сказать, кто кого преследовал, но глубокая полоса протоптанного снега идет очень далеко. Вокруг ходят его воины, собирают оружие. Облава может и подождать. Не замеченный никем Наместник идет по взрытой полосе.
Влад заканчивает медицинский факультет университете и работает в больнице, куда попадает Элька, совсем ещё мальчишка, но уже много переживший, столкнувшийся с самой неприглядной стороной жизни. У Эльки больное сердце и постоянные приступы, каждый из которых может стать для него последним. Влад решает помочь ему и сам не замечает, как становится самым главным человеком в Элькиной жизни. Мир больницы: мир боли и смеха. И любви, конечно. Не смогла связаться с автором — поэтому выложила на свой страх тот вариант, что в дневнике Александры-К,(со всеми ошибками и очепятками).
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
«Слово «орхидея» традиционно связано в наших представлениях с экзотикой, дебрями тропического леса, «где так много диких обезьян». Там стоит жара, льют тропические ливни… Там растут необычные, экзотические цветы, совсем не похожие на то, к чему мы привыкли в наших садах и комнатах. Чтобы вырастить их, нужна специальная теплица с искусственным климатом…Эти представления и правильны и неправильны одновременно. Конечно, воссоздать в условиях квартиры (да и комнатной теплицы) климат гилеи – дождевого тропического леса – невозможно.
Не хватает впечатлений дома? Тогда приюти на ночь незнакомца! Мало? Ты забыла о законе подлости! Теперь, спасая свою жизнь, отправляйся прямиком в другой мир. Посмотрим, как тебе такая сказочка… Да, и не забудь расписаться в получении демона со своими тараканами в голове и мешком неприятностей за спиной, да дракона с довеском в виде невесты. Раз плюнуть? Все еще не успокоилась, а пятая точка просит приключений? Тогда тебе в нагрузку магистра, который то ли обучать собрался, а то ли соблазнять. Теперь уж точно не заскучаешь!
Легко быть дочерью правящего. Одной рукой ты повелеваешь, а другой наказываешь. Но что делать, если в одно мгновение исчезает все к чему ты привыкла с детства? Мой мир был сожжен дотла за одну ночь, бесследно исчезли семья, подданные и прислужницы, и теперь мне самой нужно будет встать на ноги. Но этот мир оказался неправильным, вместо должного поклонения и уважения я встречаю ненависть и отвращение, а подданные предпочитают бежать в земли врага. Да и я сама заглядываюсь на одного горного василиска. Как восстановить собственный статус, вернуть мир на свои земли, и при этом по возможности не потерять разум?
В далеком будущем человечество поработили твари из космоса, которые питаются жизнью на Земле. Мир разделен на Свалку - умирающую цивилизацию, и Зоосад - искусственно созданный питомник для поддержания жизни особенно ценных для колонизаторов людей. Инопланетные существа, никогда не знавшие творения, впечатлены человеческой способностью создавать произведения искусства и распространять «эффект жизни» на неживое. Художники, поэты, музыканты и скульпторы живут в Зоосаду, где их единственное предназначение — претворять в жизнь свои идеи и создавать красоту.
Жила-была девочка Мари, у неё были папа и сестра. Обычная такая домашняя девочка из старшей школы.И узнала Мари, что она — особенная, что она — маг. И не только она, а тысячи и тысячи других людей. Но почему же именно на неё возлагают надежды, которые так сложно оправдать, когда тебе всего семнадцать?