Ненасытный 2 (ЛП) - [3]

Когда мы подходим к машине, я начинаю слегка нервничать. Не потому, что у этой женщины походка еще сексуальнее, чем у стриптизерши во время выступления. Не потому, что она предлагает мне лучшее в моей жизни — это обыденное в моем случае.

А потому, что я просто плыву по течению.

Дело не в виски, не во внезапности ситуации и определенно не в женщине — я просто не в настроении.

Я сбит с толку и делаю то, что естественно для меня. Я хватаю эту Валери и целую. Наши влажные языки трахают горячие рты друг друга. Моя грудь прикасается к этим восхитительным сиськам, и я прижимаю ее к боковому окну «Порше». Руками хватаю и сжимаю эту великолепную задницу. Она закидывает ногу мне на бедро, и я грубо провожу рукой по ее загорелому телу.

Внезапно ощущаю, что становлюсь прежним. Словно кровь наконец-то в очередной раз проносится по моему телу. Мои мышцы начинают напрягаться, будто потерянная сила обратно приливает к ним. Член оживает, становясь таким твердым, что мои брюки изо всех сил пытаются удержать его в узде. Я похож на рассерженного Халка, на Франкенштейна после заряда электричества, на оборотня в полнолуние — я вернулся.

Но затем я открываю глаза и вижу, что это не Лиззи, и вновь становлюсь выпившим, неспособным говорить внятно человеком, да еще и в голове творится черт знает что. Я слегка отстраняюсь, и Валери это замечает.

— Что не так?

Нацепив на лицо свою фирменную понимающую ухмылку, хотя сейчас для этого требуется немного больше усилий, я говорю:

— Единственное, что не так, это насколько сексуально твое тело.

И съеживаюсь после этих слов — даже мои собственные подкаты не звучат так, как надо. Однако девушка улыбается, и мы садимся в машину.

Прежде чем я это осознаю, мы уже гоним под сто тридцать километров по улицам ЛА. Если Валери трахается так же, как водит, то мы достигнем нашего места назначения быстрее, чем обычно, и с высокой угрозой получения травмы.

— Я не сводила с тебя глаз всю ночь, — говорит она. Ее пальцы соскальзывают с руля так небрежно, что мы едва успеваем объехать выбоину на дороге, и наши тела соприкасаются. — Такие парни, как ты, обычно не торчат в барах в такое время.

— Так же, как и такие девушки, как ты, — в ответ говорю ей.

— Знаю, ты строил из себя неприступного на прошлой неделе, но я могу быть довольно терпеливой… или нет, — говорит она, дотянувшись рукой до моей промежности. — Я сделаю все возможное, чтобы заполучить то, что хочу.

Не уверен, что она обнаружит там, но я могу думать лишь о Лиззи, о том, где она, с кем и чем занимается с ним.

Внезапно Валери хмурится и поворачивается ко мне.

— Ты настолько пьян?

— Просто требуется какое-то время, чтобы в некоторых случаях настроиться, — отвечаю я. Сегодня я говорю такое, что никогда и подумать не мог произнести. Должно быть, это уже пик.

— Ну, тогда давай посмотрим, сможем ли мы слегка ускорить процесс, да?

Она вдавливает педаль газа в пол еще сильнее в своей обуви на высоких каблуках, и в то же время умудряется расстегнуть молнию на моих брюках — полагаю, именно это имеют в виду, когда говорят, что женщины способны выполнять несколько дел одновременно. Пока автомобильный двигатель рычит и ревет, а огни ЛА превращаются в расплывчатую абстрактную картинку в моем опьяненном зрении, я чувствую, как ее опытные пальцы дразнят и поглаживают, пытаясь возбудить мой член.

— Боже мой, — говорю я, когда она щекочет и дразнит мои яйца. — Вот так, прямо здесь. Чуть сильнее. Хорошо. Черт, так хорошо, Лиззи. По всей длине, Лиззи.

Вдруг у меня такое чувство, словно грузовой поезд только что врезался мне в спину. Автомобиль тормозит всего за пару секунд. Я так резко подаюсь вперед, что ударяюсь головой о приборную панель, и мелкий значок немецкого качества на бардачке отпечатывается у меня на лбу.

Валери поворачивается ко мне, и ее взгляд больше не похож на взгляд голодного хищника — теперь он полон злости.

— Лиззи? Я сказала тебе свое имя сорок секунд назад.

Я скептически смотрю на нее, да еще и голова раскалывается.

— Кого волнуют имена? Лиззи — моя… собака. Честно.

Она качает головой и указывает на улицу.

— Это чересчур странно. Выметайся, — блокировка двери отключается, и Валери сильным рывком отстегивает мой ремень безопасности.

— Какого черта?! Я даже не знаю, где нахожусь!

— Мне плевать. Следовало догадаться, что с тобой что-то не так. Только неудачники остаются в баре до трех ночи. Выметайся!

Я вновь собираюсь оправдываться, но в этот момент она проявляет гибкость, которую мне никогда не придется в полной мере использовать в своих интересах, поднимает ногу и тычет высоким каблуком мне в бедро.

— Черт! Ай!

— Выметайся! — требует она, выталкивая меня из машины, будто прогоняет енотов из своих мусорных баков.

Я открываю дверь и падаю на жесткий асфальт.

Валери последний раз одаривает меня своим взглядом, затем качает головой и говорит:

— Сообщи, когда уладишь свое дерьмо.

После чего газует на «Порше» во мглу ночи, словно пытается побить рекорд гоночного круга.

Я встаю на ноги, сжимая руками свою раскалывающуюся от боли голову, и проверяю одежду на себе.

Так вот каково это, падать свысока и оказаться с обмякшим членом на случайной улице ЛА. Значит, все именно так у нормальных людей? Они теряют рассудок из-за женщин, с которыми не могут быть? Оказываются в одиночестве и неудовлетворенными в конце ночи? Не зная, что, черт возьми, они собираются делать с пустотой в глубине души?