Ненастоящий мужчина - [20]

Совсем другая судьба была у тех наук и учений, которые по какой–либо причине не соответствовали марксизму–ленинизму или — о ужас! — противоречили ему. Они тут же объявлялись буржуазной, реакционной лженаукой, мракобесием, а учёные, работавшие в этих направлениях подвергались репрессиям. Были ли в те времена достоверные статьи? Конечно. Но они растворялись в море теорий живого вещества.

В Германии времён Третьего Рейха сотни и тысячи учёных работали над поиском «доказательств» превосходства одной расы, нации над другими. Любому подобному «открытию» рукоплескали, любое опровержение идеи считали ошибкой. Были ли в фашистской Германии учёные, которые занимались не угодничеством правящей партии, а непредвзятой наукой? Разумеется. Но они терялись в толпах «заказных исследователей».

Какое отношение это имеет к современности? Самое прямое — с тех пор ровным счётом ничего не изменилось. Наука по–прежнему отрабатывает идеологический заказ.

В эпоху победившего «гуманизма» и «прав человека» давление с помощью репрессий вышло из моды. Нынче это считается варварством. На смену физических репрессий пришло экономическое давление.

Так уж получилось, что наука (за исключением разве что сугубо прикладной) — штука не самодостаточная. Она не производит никакого готового продукта, а потому не имеет собственного источника денег. Итог — она вынуждена просить содержания из стороннего источника. Между тем деньги имеют такое свойство — их не дают просто так. Взамен требуют определённую услугу. Это правило справедливо с того момента, как человек осознал факт частной собственности, материальных благ, и будет справедливо до тех пор, пока существует человек.

Говоря простым языком — кто платит, тот и заказывает музыку. Формально всё это называется благотворительностью, меценатством, но, как говорил капитан Жеглов, «милосердие — поповское слово». Верить в доброго дядю–мецената, выбрасывающего миллиарды долларов на ветер — всё равно что верить в Деда Мороза. За любой «благотворительностью» стоит выполнение определённых политико–экономических задач. Поэтому правильнее будет называть подобную деятельность спонсорством.

Современная фундаментальная наука и гуманитарные науки сидят на коротком поводке фондов и питаются грантами. Гранты не даются просто так: они выделяются под те научные направления, в которых заинтересован фонд, и негласно подразумевают получение тех результатов, которые были бы полезны фонду. Иначе какой смысл финансировать дармоедов–учёных?

Приведу пример. Большая часть «научных» статей, посвященных исследованию эффективности того или иного лекарственного препарата, является сфабрикованным материалом. Фармацевтическая компания финансово заинтересовывает кандидата, доктора наук — да хоть академика. Тот за три вечера пишет статью о том, что проведены исследования эффективности препарата и доказано его превосходство над аналогами–конкурентами. Статья, разумеется, оформляется по всем правилам научных исследований: тут тебе и репрезентативная выборка, и слепой метод исследования, и формально правильные статистические расчёты. В общем, внешне абсолютно достоверно выглядящая статья. Далее фармацевтическая компания точно так же финансово заинтересовывает редактора журнала, и «научная» статья, а по факту — рекламный фальсификат, красуется в самых уважаемых научных журналах. Я не утверждаю, что абсолютно все статьи о лекарствах делаются таким образом. Много трудов действительно пишется на основе серьёзных исследований. Но они теряются среди фальшивок. Изобилие заказных статей, подделок заставляет сомневаться в любом труде подобного содержания.

Переходим непосредственно к сути беседы. Все крупные западные фонды сейчас поддерживают феминизм. Идеология их такова: биологически мужчина и женщина одинаковы, все люди андрогинны, социально женщина превосходит мужчину, тогда как любой мужчина есть либо реальный, либо потенциальный агрессор. Это оправдывает дискриминацию мужчин. Власть, общественное влияние должны принадлежать женщине.

Политики и юриспруденции я в этой статье не касаюсь — речь только о науке. А ей отводится роль «доказательной базы» вышеописанной идеологии. Естественнонаучные направления должны доказать биологическую одинаковость мужчины и женщины и нормальность половых извращений, а гуманитарные — обосновать социальное превосходство женщины над мужчиной. Чтобы получить официальные результаты, фонды выделяют гранты, а учёные готовы отрабатывать деньги заказчика. Исследователи всё прекрасно понимают — они заинтересованы давать результаты, которые соответствуют идеологии фонда, которые хочет видеть спонсор в конечном итоге. Иначе не будет денег — какой дурак будет спонсировать идеологического противника?

Ангажированность науки в пользу феминизма никто не скрывает. Созданы сотни кафедр женских наук, где быстро и формально достоверно делаются статьи на нужную тему с нужными результатами. Но это касается не только гуманитарных дисциплин: учёным–естественникам тоже хочется кушать. Причём это не зависит от солидности места исследования: на коротком поводке грантов сидят даже самые уважаемые коллективы. Ведь люди по своей сути везде одинаковы.