— Жаль… — вырвалось у Эллен. И, вспомнив его слова, она спросила: — Поэтому ты и сказал тогда: «Мне очень жаль»?
На лице его появилась улыбка, от которой в комнате стало как будто светлее. Она впервые увидела, как он улыбается, и это очень ей понравилось.
— Да, поэтому.
— Спасибо! — сказала Эллен.
На миг на душе у обоих стало тепло и светло, Эллен раньше не переживала подобного ощущения родства душ и взаимопонимания. Но вскоре она стала снова серьезной и спросила:
— А второе обстоятельство?
— Об этом я охотно расскажу. Это касается некоторых событий твоего детства, о которых упомянуто в рапорте. Или тебе не хочется говорить об этом, поскольку это касается кого-то еще?
— Нет, дело совсем в другом.
— Итак, ты пережила два впечатляющих события?
— Можно так сказать. Но второе из них было просто семейным скандалом.
— Я понимаю. Это мы опустим. Но то, что произошло в детстве… Мне бы очень хотелось послушать, что ты пережила в тот раз.
Ее снова охватил страх. Она инстинктивно протянула к нему руки. Он взял их.
— Но, дорогой мой друг! — испуганно воскликнул он. — Как же тебе страшно! Какой страх! Что с тобой? Расскажи!
— Я не могу, — торопливо произнесла она. — Я не могу об этом говорить. Это… слишком расплывчато. И это слишком волнует меня. Может быть, потом, не сейчас. С меня хватит и того, что я пережила ночью.
Слегка пожав ее руки, он отпустил их.
— Понимаю, — мягко сказал он. И Эллен знала, что это так.
— Вы хотите… открыть дверь? — боязливо произнесла она.
— Там будет видно.
— И что ты собираешься выяснить?
— Действительно ли опасно открывать ее.
— И ты можешь это узнать?
— Сразу же. Вещи тоже имеют свою атмосферу, свою жизнь.
Он встал и вдруг показался ей таким высоким и мужественным, что она невольно покраснела.
— Пойдем к остальным? — спросил он.
— Пойдем, — невнятно пробормотала Эллен, совершенно шокированная этим новым впечатлением. До этого она не думала о Натаниеле как о мужчине. Ей хотелось, чтобы он был для нее учителем, в присутствии которого она бы чувствовала себя ребенком. Ей не хотелось, чтобы его мужественность выводила ее из равновесия. И Эллен решила впредь относиться к нему с детским восхищением — все то время, которое им предстоит провести вместе. Так будет лучше во всех отношениях.
— А, вы уже здесь, — сказал ленсман, когда они спустились в контору. — Ну, что вы решили? Эллен пойдет с нами?
— Она согласилась, — ответил за нее Натаниель.
— Превосходно, — сказал ленсман. — Я уже поговорил с фру Синклер и сказал ей, что ты смертельно напугана и останешься здесь до утра. А потом пойдешь на работу. Нет, относись к этому спокойно! Работа пока подождет. Если мы с уполномоченным по криминальным делам Бринком окажемся правы в наших подозрениях, разразится такой скандал, что гостиницу придется на время закрыть. Если же мы окажемся не правы — если то, что произошло, было… ты сама понимаешь, чем — то ни одна власть на земле не заставит тебя работать здесь.
— Есть ли какое-то третье решение? — негромко спросила она.
— Да, есть, — ответил ленсман. — Есть еще одно объяснение тому, что ты пережила прошлой ночью. Но, как бы там ни было, мы должны разгадать эту загадку сегодняшней ночью.
Эллен вовсе не разделяла его рвения.
Рикард и Натаниель устроились в отеле. Эллен легла в постель. Все должны были выспаться перед предстоящей работой. Вечером, когда все рабочие покинули гостиницу, четверо человек незаметно вышли из сумерек. Открыв своим ключом дверь, Эллен тут же заперла ее, и все четверо, не зажигая света, прошли через кухонную пристройку и поднялись по узкой лестнице в старую часть дома. Уже на лестнице Эллен начала дрожать.
— Попытайся держать себя в руках, — прошептал ей Натаниель. — С тобой ничего не случится, когда мы рядом.
Он понимал ее состояние.
В спальне сразу стало тесно, когда туда вошли трое высоких мужчин. Кто-то уже отремонтировал окно и убрал простыню. Ленсман объяснил ее ночное бегство из гостиницы тем, что она была напугана вторжением каких-то мальчишек.
Под окном жалобно скрипела вывеска.
— Садитесь, пожалуйста, — безнадежно произнесла она, видя, что они не знают, куда присесть.
— Потом, — сказал Рикард.
Это прозвучало угрожающе. Она не знала их планов на ночь.
— Можно говорить громко? — спросила Эллен. Мужчины вопросительно посмотрели друг на друга.
— Думаю… нам следует воздерживаться от этого, — не без смущения произнес ленсман. — Как я уже сказал, имеются три возможности…
Но… может, следует сначала взглянуть на дверь?
— А если вы погибнете? — прошептала Эллен с наивным испугом в голосе.
— Ее будет осматривать Натаниель. Идем!
— Но… — пыталась протестовать Эллен.
— Ах, да, — со вздохом произнес Рикард. — Кто-то должен остаться с тобой.
Все затихли. У двери стоял ленсман, уверенный в себе и нетерпеливый, взявшись уже за дверную ручку. Рикард и Натаниель колебались. Они смотрели на нее. Было совершенно ясно, что всем троим хочется осмотреть дверь.
— Мне следовало бы обидеться на вас, — пытаясь улыбнуться, произнесла Эллен. — Но я вас понимаю. Идите! А я подожду вас в коридоре за углом, мне не хочется оставаться здесь одной. И если что-то случится, обо мне не беспокойтесь. Не успеете вы еще повернуться, как я уже буду в деревне!
