Немтырь - [27]

Доставая следующий кусок мяса, Клим ненадолго замолчал. Неторопливо просунул его на кончике ножа подальше в рот, прикрыв от удовольствия глаза, прожевав, продолжил:

— Давно я хорошо не кушал. Вторая неделя пошла, как от последних бергало тушенка кончилась, а тут ты на пути встретился, как раз вовремя. Задержусь я у тебя тут до осени. Думаю, продуктов хватит покуда, а потом дальше пойду. Посему сам посуди: зачем мне лишний рот нужен? К тому же рассказал я тебе про себя много, — усмехнулся, — а тебе этого слышать не надобно.

Янис — ни жив, ни мертв. Не знает, как поступить: броситься в тайгу, побежать — догонит; остаться на месте — зарежет. Как быть?

— А ты што же о пощаде не молишь? — продолжал издеваться тот. — Другие вон в таку минуту в грязи ползают, ноги целуют. Видно, ты не из той хлипкой закваски. Или не понимаешь своей кончины? Ну да ладно, нечего тут рассусоливать. Сейчас вот поем сытно, да потом буду тебя потихонечку убивать. Не люблю на пустой желудок резать. Уж больно на нервы крики действуют. А так поешь, и вроде легче, силы больше, ножичек сам в нутро лезет…

Клим-гора растянул губы в противной усмешке, будто прикидывая вес ножа, покрутил им в воздухе:

— Смотри какой: как воткнешь, так с той стороны всяко выходит, — довольно покачал головой. — Этот тесак мне от деда остался. Скоко он душ загубил — неведомо. Потом тятя промышлял с ним, теперь вот мне приходится. У нас вся семейка по крови такова. Зачем в земле ковыряться, руки-ноги морозить в студеной воде, спину горбатить, когда можно и так все взять?

С этими словами он запустил нож в котелок за мясом, долго выбирал кусок, наколол на кончик, потянул в широко открытый рот.

Непонятно, что послужило Янису толчком к спасению. Но он вдруг понял: жизнь или смерть! Сейчас или никогда.

Будто освобожденный из-под растаявшего снега упругий куст черемухи, он вскочил на ноги и на извороте, выпрямляясь в полный рост, что есть силы пнул правой ногой по рукояти ножа. Все произошло так неожиданно и быстро, что Клим-гора не успел поднять на него изумленного взгляда. Удерживаемый рукой нож от удара залетел ему в рот до середины.

Теряя равновесие, Клим, что раненый ворон, отчаянно замахал руками, повалился с чурки на спину. Задыхаясь, харкнул кровью, заревел диким зверем от боли. Торчавший изо рта нож мешал ему выдать полный крик ненависти. С окровавленных губ слетали гортанные хрюканья. Поняв, что случилось, он выдернул холодное оружие, собрался вскочить, но поздно, Янис оказался быстрее. Парень вырвал из чурки топор, размахнувшись, наотмашь ударил поднимавшегося врага острием в голову, вырубив кусок черепа.

Так и не поднявшись, Клим-гора осел назад, на землю, тупо уставился перед собой. Руки потянулись к голове, пальцы впились в открытый мозг. Издав страшный, хлюпающий рык, выплевывая изо рта глотки крови, он забился в судорогах, закатил глаза, вытянулся и, так и не выпустив пальцы из головы, затих. Янис еще какое-то время стоял над поверженным разбойником с занесенным топором. Потом осторожно опустил окровавленное оружие, понял, что Клим-гора мертв.

Не в силах стоять на слабых ногах, Янис присел на чурку. Со страхом смотрел, как с губ и головы стекает, слабея, алая кровь. Он еще не мог осознать, как все получилось. Когда понял, стало тошнить.

Прибежала Елка. Вздыбив на загривке шерсть, начала обнюхивать мертвеца, негромко зарычала. Он укорил ее:

— Где ж ты раньше была? Может, этого бы и не случилось…

Хотя сам не верил своим словам. Все могло быть гораздо хуже. Вряд ли Клим-гора оставил бы его в покое. Мог догнать в тайге или подкараулить где-то на тропе. Так или иначе, встреча все равно бы состоялась, и не факт, что в другой раз Янис остался бы жив. В таких случаях тайга не прощает ошибок: кто кого!

Хозяин вырыл неглубокую (мешал камень плитняк), по пояс, могилу метрах в двадцати наискосок от избушки, под большим кедром у ручья, подальше от посторонних глаз. Потом, взяв за ноги, перетащил закоченевшее тело, закопал вровень с землей, присыпал дерном. Вырезать крест не стал, на ноги накатил большой валун. Кто знает, может, у него есть сообщники, которые могут прийти в любой момент.

Похороны, если их таковыми можно было назвать, закончил поздно, начинало темнеть. Как будто помогая ему скрыть все следы, собрались черные тучи, пошел проливной дождь. Янис обрадовался, что смоет кровь и поднимет траву. Все еще находясь под впечатлением пережитого, сидя в темной избушке, с дрожью в теле прислушивался к каждому шороху за стенами зимовья. Ночь не спал, думал, что вот откроется дверь и в избу ввалится Клим-гора. Задремал, когда за окном начало отбеливать, а в лесу, под звуки утихающего дождя запели ранние птахи.

Проснулся поздно. В сумеречном лесу по листьям перезревшей травы едва слышно шелестел дождь. В такую погоду бродить по тайге не с руки: сыро, промозгло. Наскоро позавтракав, решил посмотреть вещи убитого. Вчера этого делать не стал, было поздно, да и не соответствовало состояние.

Прежде всего, при свете дня рассмотрел нож. Он был длинным и широким, закален из хорошего, прочного железа. Острое лезвие хорошо резало дерево, с одного взмаха можно перерубить сырую пихту толщиной с руку. По всем качествам это было отличное оружие для защиты от зверя, удобное в обращении. Его можно брать в дальние походы без топора, однако Янис не взял его себе в постоянное пользование. Во-первых, нож был слишком заметным и напоминал о его хозяине, во-вторых, по нему стекала кровь безвинно убитых старателей. Позже юноша закинул нож в реку и больше о нем никогда не вспоминал.