Немой Онегин - [90]
…Бог приносит пророка в жертву. И не спрашивает человека, хочет ли тот, чтоб его принесли в жертву, хочет ли стать пророком? Бог нападает внезапно, рассекает грудь мечом, вкладывает пылающий огонь… «Ты ж томился духовной жаждою? — Теперь не жалуйся».
Восстань, пророк = прощай покой. А потом будут насмешки, брань, камни. Не будет только одного: пощады.
Не кто-то один швыряет камнями в пророка и не «некоторые», а все. Вся подлая толпа.
LХХV. Двойник
Онегин убил Ленского и уехал. Татьяна каждый день приходит в его опустелый дом, с утра до вечера читает его книги:
Уж не пародия ли он? Это Татьяна сама догадалась или Пушкин ей подсказал? А если Онегин — пародия, то на кого?
Пародия — снижение, насмешка, карикатурная переделка. Случается, остроумные люди пишут автопародии, рисуют автошаржи. У Пушкина в черновиках осталась куча шаржей на самого себя. Автор рисовал себя в виде турка, арапа, женщины, лошади, Данте.
Уж не пародия ли он? Пародию создаёт человек. Она внешне похожа на оригинал, но только внешне. Бог создал человека по своему образу и подобию, но Бога, как мы знаем, не получилось.
И вот созданье божье создаёт куклу. Внешне она похожа на создателя, но без божьего дара. Бездарная.
Душа и ум — не деньги, их не украдёшь. Безнадёжная попытка себе присвоить ум чужой. Холодный, пустой — все признаки куклы. Её можно забыть (как забыл её Автор, и в Седьмой главе Онегин вообще не появился), её можно потерять (об этом когда-нибудь позже), где положишь — там и лежит.
Двойник для того и нужен, чтоб в него плевали, стреляли. Внешнее сходство полное. Внутреннего нет вовсе.
Потому Онегин и немой. А если изредка заговорит, то о ничтожном, желудочно-кишечном («Боюсь, брусничная вода/Мне не наделала б вреда»), два-три слова. И этим он радикально отличается от чрезвычайно разговорчивого Автора. Речь ведь тоже дар Божий, хотя почти всегда используется нами так же безобразно, как собственная жизнь.
Пушкин в своей поэме — среди шуток, признаний и пейзажей невероятной красоты — сказал так много самого важного о мире, душе и мечтах… Но сказал так легко, что мы этого почти не видим, как не видим мы воздух, хотя дышим им, и умрём без него почти мгновенно. То есть тело останется, но холодное. Так и без Пушкина — кругом холодные тела. Пирсинг не греет.
Часть XIX
Цирк
LХХVI. Цирк
Предыдущие части получились грустными. Неудивительно. Там речь шла о сиротстве Автора, о его душевных терзаниях; а погружение в глубины личности — вообще дело мрачное.
Поэтому — для разрядки — сейчас почтенную публику ждёт цирк. Клоуны, дрессированные собачки и невероятные кульбиты гимнастов под куполом (без страховки).
Вдруг гаснет свет, возникает волшебная музыка, и со сцены звучат непонятные чужие слова, а над сценой высвечиваются безумные:
— Слышали ли вы, в лесу, ночью, эту песнь любви, песнь печальную? И утром, в тишине, звук флейты, простой и печальной — вы слышали?
— Они поют, и я некогда пела, я тоже пела. Ты помнишь, я пела.
— Вы были молоды.
— Вздыхали ли вы, слушая этот голос, эту песню любви, песнь печальную? Встречаясь в лесу с мрачным взглядом печального юноши? (В лесу, ночью — мрачный взгляд? Кто ж это может увидеть?) Вздыхали ли вы?
— Как я любила Ричардсона! (Мужа? Жениха?)
— Вы были молоды.
— Я его не читала. (Ага! Значит, Ричардсон — писатель.) Но принцесса Алина, моя двоюродная сестра из Москвы, мне часто рассказывала о нём.
— Да, я помню, я помню.
— Встречаясь с мрачным взглядом печального юноши.(Где? С кем?)
— Ах, Грандисон! Ах, Ричардсон! (Двое? Оба сразу? Любовники? Женихи?)
— Ваш будущий муж ухаживал за вами, но вы не хотели этого. Вы мечтали о другом, кому принадлежит ваше сердце, ваши мысли, кто нравился вам гораздо больше!
— Томились ли вы? Вы вздыхали?
— Ах, Ричардсон! Но тот был прекрасный денди, игрок, сержант гвардии!
— Наше время проходит!
— Как я была изысканна!
— Всегда по моде!
— По моде и мне это шло!
— Томились ли вы, встречаясь с мрачным взглядом печального юноши, вздыхали ли вы?
— Но внезапно, ни о чём меня не спросив…
— Вас выдали за другого, чтоб избавить от печали!
— О, как я плакала в начале, что не могла оставить своего мужа!
— Мгновенно… Вы посвятили себя дому, тихая и покорная.
— Я посвятила себя дому, тихая и покорная.
— Спасибо Богу!
— Небеса посылают нам привычку, что заменяет нам счастье. Да это так! Небеса посылают нам привычку, что заменяет нам счастье. Корсеты, альбомы, принцесса Полин, тетради сентиментальных стихов, я всё забыла.
