Немного ненависти - [55]

– А второй?

– Прикончить ублюдка. – Широко улыбаясь, он поднял лицо к голубому небу, где солнце наконец начало давать какое-то тепло. – Но было бы жаль портить такой замечательный вечер убийством, как ты думаешь?

– Действительно, не хотелось бы. – Чудесница посмотрела на Клевера, который удобно вытянулся под деревом, положив ногу на ногу. – Что ты делаешь?

– То, чем стоило бы заняться нам всем. – Клевер прикрыл глаза. – Провожу время, дожидаясь своего момента.

– В чем разница между тем, чтобы проводить время, и тем, чтобы просто терять его?

Клевер не видел необходимости снова открывать глаза.

– В результате, женщина! В результате.

Чем больше враг

Гловард стащил с себя рубашку и швырнул ее Барниве. Затем с рычанием свел вместе кулаки, напрягая каменные мускулы своей огромной груди. Среди зрителей, собравшихся возле ограды, прокатился одобрительный ропот, кто-то выкрикивал числа – без сомнения, неуклонно понижающиеся ставки на Лео.

– Клянусь, он стал еще больше, – пробормотал Юранд, широко раскрывая глаза.

– Я тоже, – прорычал Лео, стараясь голосом показать, какой он большой.

– Без сомнений. Твои ноги, наверное, уже почти такой же толщины, как его руки.

– Я могу его побить!

– И с легостью – если вы будете сражаться на мечах. Но зачем тебе сдался кулачный бой?

Лео тоже принялся расстегивать рубашку.

– Когда я жил в Уфрисе, Ищейка часто рассказывал мне о Девятипалом. О поединках на круге, в которых он побеждал. Как же я любил эти истории! Бывало, прыгал с палкой в руках по саду позади его замка, воображая, что я Девять Смертей, а кол для бельевой веревки – Рудда Тридуба, или Черный Доу, или Фенрис Наводящий Ужас.

Эти имена до сих пор вызывали в нем трепет, когда он их произносил. Словно магические заклинания.

Юранд наблюдал за Гловардом, наносящим в воздух жестокие тренировочные удары.

– Кол для бельевой веревки не может выбить тебе зубы.

Лео набросил свою рубашку ему на голову.

– Настоящий боец никогда не знает, против чего ему придется сражаться. Именно поэтому я каждый раз позволяю вам, ублюдкам, самим выбирать оружие.

Утро стояло холодное, так что он принялся приподниматься на пальцах ног, чтобы разогнать кровь.

– И именно поэтому я могу побить Барниву в бою на тяжелых мечах, а Антаупа – на копьях. Поэтому управляюсь с булавой лучше, чем Белая Вода Йин, а с двумя клинками – лучше тебя. Поэтому я соревнуюсь с Риттером в стрелковом мастерстве… точнее, соревновался. Но он помер, бедолага. А вот Гловарда мне еще ни разу не довелось побить голыми руками.

– Еще бы, – заметил Юранд. Его лоб снова прорезала озабоченная морщинка. – Этакую махину!

– Подумаешь. Чем больше враг, тем громче он падает.

– Или тем больнее бьет?

– Поражения учат большему, чем победы, – буркнул Лео, пытаясь шлепками хоть немного разогреть мышцы.

– Но и переносить их тяжелее. – Юранд несколько понизил голос: – По крайней мере скажи, что ты будешь мухлевать.

– Либо с честью, либо никак! – негодующе фыркнул Лео. Кажется, Казамир Стойкий когда-то говорил нечто похожее. – Ты вообще на чьей стороне?

Юранд, похоже, был несколько уязвлен вопросом.

– На твоей. Как и всегда. Как и все мы. Именно поэтому мне не принесет радости вид того, как он придушит тебя до полусмерти.

– Что мне действительно хотелось бы видеть в своем главном помощнике, так это немного веры, – сощурясь, проговорил Лео.

Гловард воздел кулаки, и на его поднятых руках рельефно проступили жилы. Лео не мог отрицать, что выглядел он грандиозно. Словно скульптура, сильно приукрашивающая реальность. Даже его зубы казались мускулистыми.

– Сейчас я выжму тебя как лимон! – прорычал боец.

– Молодой Лимон! – возопил Барнива, к вящей радости наблюдающих.

Юранд наклонился еще ближе.

– Если ты умрешь, можно, я возьму себе твоего коня?

– Немного веры! – прорычал Лео, кидаясь вперед.

Нападай, всегда нападай. Особенно когда шансы против тебя.

Застав Гловарда врасплох, он нырнул под метнувшийся наугад кулак, ощутив его ветерок в волосах, и постарался сам обработать ударами корпус противника, вкладывая в них все, на что был способен. Без сомнения, Гловард нагулял немного жирка, но вся надежда на то, что мышцы под ним тоже мягкие, мгновенно улетучилась. С таким же успехом Лео мог бы дубасить ствол дерева.

– Черт, – прошипел он застывшими в улыбке губами, встряхивая отбитые пальцы.

– Сейчас ты у меня сожрешь эту горку! – проревел Гловард, и растущая толпа зрителей разразилась смехом и подбадривающими криками.

Знают мертвые, Лео стоило бы сейчас следить за Гловардовыми кулаками, но его взгляд постоянно обращался к двум женщинам самого странного вида, стоящим среди публики. У старшей из них было заостренное, бесстрастное лицо, губы перерезал шрам, одна штанина была распорота, и из-под нее виднелась забинтованная нога. Лицо младшей было, наоборот, широким и более чем выразительным. Сквозь ее плоский веснушчатый нос было продето толстое золотое кольцо, а спутанные рыжевато-каштановые волосы торчали во все стороны, так что стоящим сзади приходилось наклоняться вбок, чтобы видеть происходящее.

– Как все это мужественно выглядит! – провозгласила она, ставя на перекладину ограды обляпанный грязью башмак с язычком, вываливающимся из-под небрежно завязанных шнурков. – Они берут деньги за свое представление?