Немного ненависти - [38]

– Никогда не следует позволять чувствам становиться на пути прибыли, – резко сказал Арингорм. От ярости его шея над воротником покрылась розовыми пятнами. Зури, наконец появившаяся из толпы, прикладывала все силы, чтобы отвлечь его внимание, но он не давал себя увести. – Это лишь подтверждает мое убеждение в том, что женщинам нет места в деловых кругах.

– Тем не менее, я на своем месте, – парировала Савин, еще шире расплываясь в улыбке. – А вы на своем, с чашкой для подаяния в руке. Несомненно, в жизни Союза есть множество таких областей, куда женщин не пускают. Но вы не помешаете мне покупать и продавать все, что я пожелаю.

Карнсбик подышал на свои стекла и протер платком.

– Осторожнее, мой друг. – Он снова нацепил их на нос и поднял взгляд на Арингорма, хмуря брови. – Леди Савин может захотеть купить или продать тебя самого!

– Не стоит беспокоиться. – Савин со щелчком распахнула веер. – Я покупаю только те вещи, в которых вижу какую-то ценность.

– Мастер Арингорм, кажется, сильно рассердился, – вполголоса заметил Карнсбик, когда они двинулись дальше сквозь толпу. – Возможно, вы обнаружите, что в конечном счете немного великодушия может окупиться в пятикратном размере. Доброжелательность, возможно, – лучшее из капиталовложений…

Она отмела всю эту чепуху, благосклонно похлопав его по руке.

– Может быть, вам великодушие и доброжелательность действительно к лицу, но они совершенно не сочетаются с моей комплекцией. Некоторое количество заклятых врагов являются необходимым атрибутом светской дамы.

– К тому же, кажется, он все же раздобыл себе инвестора.

И действительно, Арингорм уже был погружен в беседу с Селестой дан Хайген.

– Проклятье! Она что, подбирает за мной объедки?

– А знаете, возможно, вы и правы.

– Словно сука возле помойки за мясной лавкой.

– Кажется, она снискала себе некоторую популярность среди членов нашего общества.

В самом деле, можно было наблюдать, как поворачиваются вслед за ней седые головы, когда она скользила через комнату под руку с Арингормом.

– Для того, чтобы пользоваться у них популярностью, достаточно иметь дырку между ног, – проворчала Савин.

– Ой-ой. Она напоминает мне вас в молодости.

– Я в молодости была чистый яд.

– Протестую, в молодости вы были чистый нектар! Почти настолько же, как и более поздняя версия. Однако я слышал мнение, что попытка подражать – это самое искреннее выражение восхищения. В конце концов, перед нами целый театр пожилых дураков, пытающихся изображать из себя Карнсбика. И что, разве я жалуюсь?

– Постоянно. Когда не хвастаетесь.

– Я хвастаюсь так давно и непрерывно, что мне уже никто не верит. – Карнсбик поглядел на нее с мягкой улыбкой. – Земной Круг широк, леди Савин. Вы можете себе позволить уступить в нем небольшой уголок кому-нибудь другому.

– Ну, наверное, – неохотно признала она, выбрасывая из головы неприятный союз Арингорма и Хайген. – При условии, что он будет платить мне аренду.

Однако Карнсбик уже не слушал. Возбужденные голоса резко стихли, толпа расступалась, словно почва перед плугом. Сквозь море людей шагал человек с тщательно подстриженной и густо напомаженной бородой, в ярко-красном мундире, отороченном золотой тесьмой.

– Будь я проклят! – прошептал Карнсбик, хватая ее за запястье. – Это же король!

Как бы ни критиковали его величество – а критиковали его многие, в особенности в регулярно появляющихся и все более оскорбительных памфлетах, – никто не мог бы отрицать, что король Джезаль всегда выглядел как подобает королю. Он смеялся, хлопал людей по плечам, пожимал руки, обменивался шутками; он был словно маяк, излучающий слегка рассеянное благодушие. За ним с лязгом следовала дюжина рыцарей-телохранителей в полном доспехе, а следом – по меньшей мере четыре десятка писцов, офицеров, слуг, сопровождающих лиц и просто прихлебателей. Груди, покрытые броней незаслуженных медалей, сверкали в сиянии тысяч танцующих огоньков от свечей наверху.

– Мастер Карнсбик! – Его величество поднял с земли преклонившего колено великого изобретателя. – Прошу простить мое опоздание. Дворцовые дела, вы понимаете. То одно, то другое, правительственные хлопоты. Так много вещей требуют внимания!

– Ваше величество, – пролепетал Карнсбик, – Солярное общество озарено вашим присутствием! Сожалею, что нам пришлось начать выступления без вас…

– Бросьте, бросьте! Прогресс не должен ждать никого, а, Карнсбик? Даже королей!

– В особенности королей, ваше величество, – бросила Савин, еще глубже приседая в реверансе.

Ее наглость вызвала в королевской свите негодующие возгласы, однако без риска не бывает прибыли.

Карнсбик протянул руку в ее направлении:

– Позвольте вам представить…

– Савин дан Глокта, как же, – прервал король. – Можно только гордиться, видя в своих подданных такую… предприимчивость и целеустремленность.

Он легонько потряс в воздухе поднятым кулаком. Странный жест, который должен был показывать силу – но выглядел таким бессильным…

– Я всегда восхищался людьми, способными… что-то создавать, – неловко закончил король.

Савин присела еще ниже. Она давно привыкла к направленным на нее мужским взглядам. Научилась их выносить, вежливо отклонять, даже обращать к своей выгоде. Однако взгляд, которым смотрел на нее король, не принадлежал к обычному типу. За его банально-любезной улыбкой скрывалась какая-то глубокая печаль.