Немного грусти в похмельном менте - [19]

И объяснил Сидору, как найти корейцев.

Вот уже там, у корейцев, Сидор Плоскопятов мясо на водку и обменял. Затем вернулся домой, выпил стакан и наконец-то улегся спать. И проспал до того самого момента, когда был разбужен старшим лейтенантом Моргулисом.

Вот и вся история.

* * *

— Да, — выслушав Моргулиса, задумался Молодец. — Складно излагает.

— Я и говорю… — кивнул Моргулис. — Криминалиста бы надо. Человеческий у него там, в ванной, волос или и на самом деле собачья шерсть? И кровь… Как думаешь, Петрович, человеческая кровь от… ну, от какой-нибудь другой отличается? Ты в курсе?

— Нет, — старательно пытаясь придать лицу трезвое выражение, мотнул головой майор Молодец. — Не в курсе. Тут криминалиста надо.

— Где ж наш Мудрик?

* * *

Утраченный районной управой на двое суток криминалист Афанасий Мудрик лежал в чужой квартире на диване и, пьяно хихикая, радовался тому, какой он умный. Какой ловкий он придумал выход из сложившейся ситуации!

Пару дней назад он заглянул в морг, для того чтобы встретиться там с судебно-медицинским экспертом Околобанько. По делу. Дело было решено в течение пяти минут, а затем, поскольку морг — это все-таки заведение медицинского характера и спирт в нем наличествует, между Мудриком и экспертом завязалась неформальная беседа. И затянулась. И вот в тот самый момент, когда Околобанько в очередной раз наполнял мензурки, из мертвецкой в прозекторскую вышло тело. Тело было совершенно голым, посиневшим от холода, но достаточно живым, поскольку появилось оно не просто так, а с текстом. И текст был такой:

— А скажите, коллега…

Мудрик обернулся на голос, выронил на прозекторский стол мензурку и шлепнулся на кафельный пол.

Околобанько оказался покрепче. Всякого повидал. Но и он вытаращил глаза, замер и на какое-то время потерял дар речи.

Тело тем временем пришлепало босыми ногами к столу, вожделенно взглянуло на полную мензурку и немного смущенно попросило:

— Позвольте грамульку? Для сугрева…

Не дожидаясь позволения, оно хлопнуло спирту, привычно крякнув, поставило мензурку на место и стало внимательно всматриваться в лицо судмедэксперта.

— А что-то черты мне ваши знакомы. Вы не Первый медицинский заканчивали?

— Его… — кивнув, выдавил из себя Околобанько.

— То-то я и смотрю. Фамилия у вас еще какая-то… такая… Так?

— Угу, — судорожно сглотнул эксперт.

— Ну вот. У меня память на лица… хоть и столько лет прошло. А меня вы не помните?

Околобанько молча отрицательно помотал головой.

— Ну как же… Мы же с вами однокурсниками были. Твердостулов моя фамилия. Георгий Степаныч. Не помните?

— Го… Гоша?! — изумленно выдохнул Околобанько, машинально наполняя мензурки. — Вот так встреча!..

— Ну, — взял мензурку со спиртом Твердостулов, — за встречу.

Они чокнулись и выпили.

— Слушай, а как я вообще здесь оказался? — огляделся вокруг бывший сокурсник Околобанько.

— Из вытрезвителя тебя привезли. Сначала на улице подобрали, понюхали и отвезли в вытрезвон. А там решили, что ты мертвый. Дыхания не было, и пульс не прослушивался. Доставили сюда.

— А реакцию зрачка не проверяли?

— А кому это надо?

— Тоже верно. А это вообще что?

— Судебно-медицинская экспертиза.

— Ага… — Твердостулов задумался, пытаясь хоть что-нибудь припомнить, но затем оставил это пустое занятие. — И это ты, выходит, здесь теперь работаешь?

— Ну да. А ты где?

— В Свердловке. Но тоже… по этой части. Патологоанатомом.

Твердостулов присел на корточки над телом криминалиста Мудрика.

— Как думаешь, — обернулся он к Околобанько. — А паренек у нас не отъехал, случаем?

— Обморок.

— В общем, скорее всего. Хоть, если сердце слабое…

Твердостулов похлопал Мудрика ладонью по щеке. Тот открыл глаза, выпучил их, увидев над собой вышедшее давеча из мертвецкой голое тело, содрогнулся и вновь потерял сознание.

— Нашатырю ему надо, — распрямляясь, со знанием дела рассудил Твердостулов. — А потом спиртику. Где у тебя нашатырь? Кстати, и штаны бы мне. Куда мою одежду девали?

— Да тут где-то все. Сейчас разыщем.

Реанимировав криминалиста, бывшие однокашники, вспоминая студенческие дни и юношеские проказы, выпивали уже втроем.

— Слушайте, — сказал, наконец, Твердостулов, — А чего это мы здесь торчим, друзья мои? А поехали ко мне? У меня дома закусь есть.

Так и решили. Но сначала решили принять еще, «на посошок». Это-то компанию и сгубило. Околобанько отключился на стуле в углу, а Мудрик с Твердостуловым, увлекшись беседой и совершенно не заметив утраты, вышли на улицу и, пошатываясь, направились к автобусной остановке вдвоем.

* * *

— Слушай, Гоша, — войдя в квартиру Твердостулова и привалившись для устойчивости спиной к стене, сказал Мудрик. — А по-моему, с нами еще кто-то был…

— Не-е… — Твердостулов отрицательно покачал указательным пальцем. — Это у тебя иллюзия. Называется «комплекс потерянного товарища». В любой выпивающей компании такое бывает. Кажется, что вот же еще кто-то с нами был, а теперь его нету! Куда девался?! Но это все чисто алкогольное. Я тебе как доктор говорю. Ты мне веришь?

— Тебе? Верю.

— Вот и раздевайся. Проходи.

Спустя час, сидя на кухне и разливая водку по рюмкам, Твердостулов сердечно взглянул на Мудрика: