Немногие для вечности живут… - [2]

В огромном омуте прозрачно и темно,

И томное окно белеет;

А сердце – отчего так медленно оно

И так упорно тяжелеет?

То – всею тяжестью оно идет ко дну,

Соскучившись по милом иле,

То – как соломинка, минуя глубину,

Наверх всплывает без усилий.

С притворной нежностью у изголовья стой

И сам себя всю жизнь баюкай,

Как небылицею, своей томись тоской

И ласков будь с надменной скукой.

1910

«Душный сумрак кроет ложе…»

Душный сумрак кроет ложе,

Напряженно дышит грудь…

Может, мне всего дороже

Тонкий крест и тайный путь.

1910

«Как кони медленно ступают…»

Как кони медленно ступают,

Как мало в фонарях огня!

Чужие люди, верно, знают,

Куда везут они меня.

А я вверяюсь их заботе.

Мне холодно, я спать хочу;

Подбросило на повороте,

Навстречу звездному лучу.

Горячей головы качанье

И нежный лед руки чужой,

И темных елей очертанья,

Еще невиданные мной.

1911

«Скудный луч, холодной мерою…»

Скудный луч, холодной мерою

Сеет свет в сыром лесу.

Я печаль, как птицу серую,

В сердце медленно несу.

Что мне делать с птицей раненой?

Твердь умолкла, умерла.

С колокольни отуманенной

Кто-то снял колокола,

И стоит осиротелая

И немая вышина –

Как пустая башня белая,

Где туман и тишина.

Утро, нежностью бездонное –

Полуявь и полусон,

Забытье неутоленное, –

Дум туманный перезвон…

1911

«Воздух пасмурный влажен и гулок…»

Воздух пасмурный влажен и гулок;

Хорошо и нестрашно в лесу.

Легкий крест одиноких прогулок

Я покорно опять понесу.

И опять к равнодушной отчизне

Дикой уткой взовьется упрек:

Я участвую в сумрачной жизни,

Где один к одному одинок!

Выстрел грянул. Над озером сонным

Крылья уток теперь тяжелы,

И двойным бытием отраженным

Одурманены сосен стволы.

Небо тусклое с отсветом странным –

Мировая туманная боль –

О, позволь мне быть также туманным

И тебя не любить мне позволь.

1911, 28 августа 1935

«Сегодня дурной день…»

Сегодня дурной день:

Кузнечиков хор спит,

И сумрачных скал сень –

Мрачней гробовых плит.

Мелькающих стрел звон

И вещих ворон крик…

Я вижу дурной сон,

За мигом летит миг.

Явлений раздвинь грань,

Земную разрушь клеть,

И яростный гимн грянь –

Бунтующих тайн медь!

О, маятник душ строг –

Качается глух, прям,

И страстно стучит рок

В запретную дверь к нам…

1911

«Смутно-дышащими листьями…»

Смутно-дышащими листьями

Черный ветер шелестит,

И трепещущая ласточка

В темном небе круг чертит.

Тихо спорят в сердце ласковом

Умирающем моем

Наступающие сумерки

С догорающим лучом.

И над лесом вечереющим

Встала медная луна;

Отчего так мало музыки

И такая тишина?

1911

«Отчего душа так певуча…»

Отчего душа так певуча,

И так мало милых имен,

И мгновенный ритм – только случай,

Неожиданный Аквилон?

Он подымет облако пыли,

Зашумит бумажной листвой,

И совсем не вернется – или

Он вернется совсем другой…

О, широкий ветер Орфея,

Ты уйдешь в морские края –

И, несозданный мир лелея,

Я забыл ненужное «я».

Я блуждал в игрушечной чаще

И открыл лазоревый грот…

Неужели я настоящий

И действительно смерть придет?

1911

Раковина

Быть может, я тебе не нужен,

Ночь; из пучины мировой,

Как раковина без жемчужин,

Я выброшен на берег твой.

Ты равнодушно волны пенишь

И несговорчиво поешь;

Но ты полюбишь, ты оценишь

Ненужной раковины ложь.

Ты на песок с ней рядом ляжешь,

Оденешь ризою своей,

Ты неразрывно с нею свяжешь

Огромный колокол зыбей;

И хрупкой раковины стены –

Как нежилого сердца дом –

Наполнишь шепотами пены,

Туманом, ветром и дождем…

1911

«На перламутровый челнок…»

На перламутровый челнок

Натягивая шелка нити,

О, пальцы гибкие, начните

Очаровательный урок!

Приливы и отливы рук –

Однообразные движенья…

Ты заклинаешь, без сомненья,

Какой-то солнечный испуг, –

Когда широкая ладонь,

Как раковина, пламенея,

То гаснет, к теням тяготея,

То в розовый уйдет огонь!

16 ноября 1911

«О, небо, небо, ты мне будешь сниться!..»

О, небо, небо, ты мне будешь сниться!

Не может быть, чтоб ты совсем ослепло,

И день сгорел, как белая страница:

Немного дыма и немного пепла!

24 ноября 1911

«Я вздрагиваю от холода…»

Я вздрагиваю от холода –

Мне хочется онеметь!

А в небе танцует золото –

Приказывает мне петь.

Томись, музыкант встревоженный,

Люби, вспоминай и плачь

И, с тусклой планеты брошенный,

Подхватывай легкий мяч!

Так вот она – настоящая

С таинственным миром связь!

Какая тоска щемящая,

Какая беда стряслась!

Что, если, вздрогнув неправильно,

Мерцающая всегда,

Своей булавкой заржавленной

Достанет меня звезда?

1912, 1937

«Я ненавижу свет…»

Я ненавижу свет

Однообразных звезд.

Здравствуй, мой давний бред, –

Башни стрельчатый рост!

Кружевом, камень, будь

И паутиной стань:

Неба пустую грудь

Тонкой иглою рань.

Будет и мой черед –

Чую размах крыла.

Так – но куда уйдет

Мысли живой стрела?

Или свой путь и срок

Я, исчерпав, вернусь:

Там – я любить не мог,

Здесь – я любить боюсь…

1912

«Образ твой, мучительный и зыбкий…»

Образ твой, мучительный и зыбкий,

Я не мог в тумане осязать.

«Господи!» – сказал я по ошибке,

Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,

Вылетело из моей груди.

Впереди густой туман клубится,

И пустая клетка позади…

Апрель 1912

«Нет, не луна, а светлый циферблат…»

Нет, не луна, а светлый циферблат

Сияет мне, и чем я виноват,

Что слабых звезд я осязаю млечность?

И Батюшкова мне противна спесь:

Который час, его спросили здесь, –

А он ответил любопытным: «вечность!»

1912

Пешеход

М. Л. Лозинскому