Немезида - [4]

- Боюсь, не может, Ваше Высочество.

- Брось, Рашиди. Я никогда не привыкну к тому, что ты всерьез называешь меня «Ваше Высочество».

Как близкий друг королевской семьи, Рашиди имел неудовольствие знать Тарика, когда тот был еще мальчишкой. Очень неугомонным мальчишкой.

Старик смеётся.

- Может, вы и не Лингот вовсе, мой принц. Вы бы непременно заметили неискренность в моих словах.

Тарик фыркает. Рашиди хочет убедить его в том, что шутит, когда называет его «Ваше Высочество». Что официально не признаёт его правителем Теории. Но, как и сказал Рашиди, Тарик - Лингот. Он может отличить правду от лжи, и только что советник сказал правду. Он совершенно серьезно называет его «Ваше Высочество», и имеет в виду то, что говорит.

- Мой отец поправится, - говорит Тарик, чувствуя ложь в собственном голосе. Рашиди не нужно быть Линготом, чтобы понять это.

- Нет, - возражает Рашиди. - Целители считают, что он не переживет эту ночь.

- Целители уже и раньше ошибались.

Или нет? Тарик в этом не уверен.

Рашиди вздыхает. Тарик замечает, что вздох полон жалости. Иногда он был бы рад, если бы у него не было способности заключать из всего выводы, даже из языка тела. Обычно Рашиди всегда собран, но сегодня его плечи едва заметно поникли. Он выглядит подавленным. Тарик сглатывает ком в горле.

- Ваш отец просил, чтобы мы не звали Целителей, если этой ночью он перестанет дышать. Вы понимаете, что это значит, Ваше Высочество.

- Я ещё не готов, Рашиди.

Не готов потерять отца. Не готов стать королем Теории. Все восемнадцать лет жизни его готовили к правлению королевством. Но это должна была стать официальная церемония, где его отец передал бы власть своему наследнику. Наследнику, которому исполнилось бы хотя бы лет тридцать, если это позволят обстоятельства.

Восемнадцать или тридцать – для Тарика не имеет значения. Целой жизни не хватит, чтобы подготовиться к управлению всем королевством, полном людей, чьи жизни зависят от его решений. От того, чем он рискнёт.

Или не рискнёт.

- То, что еще не знает ваш разум, подскажет сердце, - продолжает настаивать Рашиди. - Вы доказываете, что обладаете необходимой правителю мудростью, говоря, что еще не готовы править. Народ вас любит. Позвольте им вас поддержать.

 Тарик задумывается над словами Рашиди и понимает, что они верны. Советник действительно верит в то, что народ Теории любит своего принца и уверен в его способности управлять королевством. Непоколебимость Рашиди весьма обнадёживает, ведь он, в конце концов, в первую очередь действует в интересах народа, а уж потом является советником своего короля.

- Люди меня не знают, - не сдерживается Тарик. Люди знают мальчика, унаследовавшего способности матери. Одаренного Лингота. Примерного сына. Но они ничего не знают о том, сможет ли он править как король. Да и откуда им это знать?

Рашиди отмахивается.

- Я хорошо вас знаю, мой мальчик. И я говорю от имени народа. Ты нас не разочаруешь, - он говорит правду, или то, что искренне считает правдой.

Тарик опирается руками на кровать, возле ног отца. Дыхание короля глухое и тяжёлое, и Тарик уверен, что от горячего и сухого воздуха в покоях, ему только хуже. Струйка крови бежит из носа короля, и Рашиди прикладывает к нему влажную тряпку. Из ушей и рта кровь уже не течёт, но Тарик подозревает, это из-за того, что в отце попросту больше не осталось крови.

Рашиди прав. Долго он не протянет.

- Что я скажу Сетосу? - шепчет Тарик.

Его младшему брату, Сетосу, исполнилось только пятнадцать, и отец очень к нему привязан. Сетос был сыном своего отца. Король Кноси был великим воином, и таким же будет Сетос. Он уже был таковым. Он изучает боевое искусство в Лицее вместе с другими Одарёнными Маджаи. Его учителя довольны его успехами. Отец был доволен его успеваемостью. Должно быть его терзала мысль о том, что он не увидит, как младшей сын продолжит учёбу.

Пора Тарику забрать Сетоса домой. Брат захотел бы присутствовать при смерти отца. Было тяжело держать мальчика в стороне так долго, но отец настоял на том, чтобы тот продолжал заниматься в Лицее. Отец даже не догадывался, что болезнь убьёт его так быстро.

Рашиди склоняет голову.

- Я пошлю за ним, Ваше Высочество, - мимолетная пауза, затем: - Вы сообщите народу, что стало причиной его смерти?

Тарик не знает, что делать. Он думал об этом очень долго и чувствует себя виноватым. Потому что, когда размышляет, что же сказать народу, то ещё больше, чем ему хотелось бы убеждается в том, что отец умрёт. Однако теперь он знает, что больше не сможет избавиться от этой мысли.

- Боюсь, начнется паника, - наконец говорит он.

В конце концов, для королевства отец является олицетворением силы и власти, так как подобает фараону. Люди решат, что если даже король Кноси может умереть от такого заболевания, то они тем более не смогут себя защитить. И разве это ложь? Если болезнь распространится так далеко, никто не будет в безопасности.

- С другой стороны, если я им не скажу, боюсь, они не окажут этому должного внимания. Они продолжат жить так, будто он умер от какой-то другой болезни. Но что, если новая болезнь распространится?