Немецкий Орден - [55]
Далее Зухенвирт описывает, как войско, разбившись на небольшие отряды, преследовало язычников:
Как видим, поэта, как и тех, для кого он пишет, забавляет то, как литовская женщина в отчаянии вышла из пущи, привязав одного ребенка на грудь, а другого — на спину. Картина страдания для него всего лишь повод иронически противопоставить ее житейской мудрости, которую ему надлежит проповедовать: исключительно дикий народ, который выходит из лесной чащи, да к тому же они сидят на лошадях без шпор.
Такое отношение встречаем не только здесь. Оно типично для куртуазной литературы, в которой мир крестьян выступает как антимир и живописуется во всей его мерзости, и на этом фоне мир рыцарства кажется еще лучезарней. Мир крестьян — это мир грязи, мир гротесковый и некуртуазный, таким видится он герольду герцога Австрийского, созерцающему гонимых и пленных язычников.
Встает вопрос, действительно ли подобный текст передает реальность войны с язычниками. Разумеется, это не простое свидетельство, хотя бы отдаленно напоминающее репортаж с места событий. Конечно, оно не воспроизводит субъективные впечатления автора. Это стихотворение — в высшей степени массовая литература. Оно отражает желания и представления его слушателей. Само собой разумеется, герцог Альбрехт и его спутники видели жемайтов совсем не такими, какими их описал Зухенвирт, но, вероятно, ждали, что их наделят подобным видением, и поэтому здесь предстает и ментальность знатного крестоносца XIV века.
Литовские войны Немецкого ордена, как говорилось, были неотъемлемой частью европейской рыцарской культуры позднего Средневековья, как ее описал И. Хёйзинга в известной книге «Осень Средневековья». Правда, в ней отражены прекрасные стороны рыцарской культуры, стилизация любви и тому подобное. Но рыцарству позднего Средневековья присуща и реальность войны, которую вел любой истинный рыцарь, и такой способ ее ведения выступает в литовских войнах в концентрированной, но и самобытной форме. Ведь это были войны с язычниками; противник, с которым сражались рыцари, ничего не смыслил в рыцарском этикете.
Литовские войны имеют большое значение для истории Немецкого ордена в XIV веке. Они свидетельствуют о том, что орден и его государство в Пруссии достигли предела своих возможностей, ибо ежегодные крестовые походы ордена заканчивались ничем. Ни вторжения в Литовскую землю, ни пограничные крепости, воздвигнутые орденом против восставших, не способствовали решительному натиску.
Напротив, вскоре после крестового похода 1377 года, в котором Альбрехт III Австрийский был посвящен в рыцари, случилось то, что как смутная угроза брезжило еще в середине XIV века, — крещение литовских князей. То, к чему их безуспешно принуждал орден, неся войну, они совершили добровольно, во всяком случае, без его участия. Так Немецкий орден оказался не у дел.
Глава восьмая
Немецкий орден и Польско-литовская уния
В 1370 году умер король Польский Казимир III Великий, тот, что в 1343 году заключил Калишский мир (см. с. 123), пытался взять в плен короля Чешского и его сына, когда они возвращались на родину из литовского похода (см. с. 134), и направил польскую политику экспансии на юго-запад. Наследника он не оставил. На нем пресеклась правящая династия Пястов. Преемником был уже не представитель иной линии Пястов, а сын старшей сестры короля: король Венгерский Лайош (Людовик) Великий из Анжуйской династии, правитель, уже успевший познакомиться с Немецким орденом. Это он в литовском походе зимой 1344/45 года проиграл в кости крупную сумму графу Голландскому (см. с. 132). Когда король Лайош занял польский трон, то был уже не молод, и в 1382 году вновь встал вопрос о преемнике. Наследника мужского пола не оказалось и на этот раз, но у Лайоша было две дочери, Мария и Ядвига. Обе были помолвлены: Мария — с сыном императора Карла IV Сигизмундом, а Ядвига — с Вильгельмом Австрийским.
По смерти отца обе принцессы были коронованы; и в Польше, и в Венгрии предусматривался порядок наследования по женской линии, но это не было решением вопроса о будущих правителях обоих государств. Не могли бы ими стать будущие мужья Марии и Ядвиги? Само собой разумеется, этот вопрос решали не принцессы. В первую очередь речь шла о том, кого выберут королем сословия обеих стран. Немаловажно было и отношение к этому их соседей.
На Ядвигу и Польскую Корону кроме герцога Вильгельма Австрийского претендовали и другие, в том числе нареченный Марии Сигизмунд, ставший впоследствии королем Венгерским и Германским. Впрочем, все попытки Сигизмунда обрести Польскую Корону не удались, и одной из причин был отказ Немецкого ордена помочь ему в этом. Он благоволил герцогу Мазовецкому, и это оказалось ошибкой. Ведь знать Малой (то есть Южной) Польши, от которой прежде всего и зависело решение, выдвинула своего кандидата на брак с Ядвигой и на польский трон: литовского князя Ягелло.
Очерки посвящены истории и культуре древнего и средневекового населения Центральной Азии и Бурятии. Нa основе комплексного изучения источников показаны процессы формирования и этнической истории монголов, бурят и якутов, взаимоотношения западноазиатского и восточноазиатского начал в сложении культур центральноазиатского типа. Предназначена учителям, студентам, учащимся, всем, кто интересуется древней историей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
Москва – это не только переплетение улиц и проспектов, но также и пересечение судеб людей, создававших и населявших город. Он рос и менялся в столкновении воль и характеров, новых веяний и освящённых веками традиций, здравого смысла обывателей и установлений начальства, продуманных планов и непредвиденных событий. Жители Москвы – богатые и бедные, местные и чужестранцы, обогнавшие свой век или приверженные традициям – создали этот город и передали его нам, а сами остались в названиях переулков, в силуэтах домов, в городских легендах и поговорках. Хотите узнать об этом? Вам поможет ПутеБродитель – серия авторских экскурсий, которые вы можете совершить самостоятельно (и даже не выходя из дому, если не повезло с погодой)
Основанное на документах Государственных архивов и воспоминаниях современников повествование о главной магистрали значительной части Центрального района современного Санкт-Петербурга: исторического района Санкт-Петербурга Пески, бывшей Рождественской части столицы Российской империи, бывшего Смольнинского района Ленинграда и нынешнего Муниципального образования Смольнинское – Суворовском проспекте и двух самых красивых улицах этой части: Таврической и Тверской. В 150 домах, о которых идет речь в этой книге, в разной мере отразились все периоды истории Санкт-Петербурга от его основания до наших дней, все традиции и стили трехсотлетней петербургской архитектуры, жизнь и деятельность строивших эти дома зодчих и живших в этих домах государственных и общественных деятелей, военачальников, деятелей науки и культуры, воинов – участников Великой Отечественной войны и горожан, совершивших беспримерный подвиг защиты своего города в годы блокады 1941–1944 годов.
Свидетельства очевидцев и долгожителей, данные архивов и музеев о появлении, жизни евреев, убийствах евреев на оккупированной в 1941–1943 годах Смоленщине и судьбах уцелевших.