Немецкие народные сказки - [192]

– Двуглазка, выходи!

И вот вылезла Двуглазка спокойно из-под бочки, и рыцарь был поражен ее дивной красотой и сказал:

– Ты, Двуглазка, наверное, можешь сорвать мне ветку с этого дерева?

– Да, – ответила Двуглазка, – это, конечно, сделать я могу, ведь дерево-то мое. – Взобралась она на дерево и легко сорвала ветку с красивыми серебряными листьями и золотыми плодами и подала ее рыцарю.

Тогда рыцарь и говорит:

– Двуглазка, что мне дать тебе за это?

– Ах, – ответила Двуглазка, – я терплю голод и жажду, нужду и горе с раннего утра и до позднего вечера; я была бы счастлива, если бы вы взяли меня с собой и выручили бы меня из беды.

Тогда посадил рыцарь Двуглазку на своего коня и привез ее домой в свой отчий замок. Там одел он ее в прекрасные платья, накормил ее досыта. И полюбил он ее, и обвенчался с нею, и отпраздновали они свадьбу в великой радости.

Как увез прекрасный рыцарь Двуглазку, стали завидовать сестры ее счастью. «А волшебное-то дерево останется у нас, – думали они, – хоть и нельзя сорвать с него плодов, а все же всякий будет останавливаться у нашего дома и к нам приходить да его расхваливать, и кто знает, где найдешь свое счастье!»

Но на другое утро дерево исчезло, а с ним и их надежды. Глянула Двуглазка из своей светелки в окошко, видит – стоит перед нею, к ее великой радости, дерево, – оно перешло следом за нею.

Долго жила Двуглазка в счастье и в довольстве. Но пришли раз к ней в замок две нищенки и попросили у ней милостыни. Глянула им в лицо Двуглазка и узнала в них своих сестер Одноглазку и Трехглазку, – они так обеднели, что пришлось им теперь ходить по дворам да выпрашивать кусок хлеба. Двуглазка позвала их к себе, приняла их ласково и о них позаботилась; и они от всего сердца раскаялись в том, что причинили своей сестре так много зла в молодости.

131. Красавица Катринелье и Пиф Паф Польтри

Добрый день, отец Голленте!

– Спасибо тебе, Пиф Паф Польтри.

– А нельзя ли на вашей дочке жениться?

– Что ж, можно, ежели матушка Малько[9] да брат Гогенштольц, сестра Кезетраут и красавица Катринелье согласны, то будь по-твоему.

– А где же матушка Малько?

– Сидит в коровнике и доит молоко.

– Добрый день, матушка Малько!

– Спасибо тебе, Пиф Паф Польтри.

– Нельзя ли будет на вашей дочке жениться?

– О, можно, ежели отец Голленте и брат Гогенштольц, сестрица Кезетраут да красавица Катринелье согласны, – то будь по-твоему.

– А где же мне Гогенштольца-то найти?

– Дрова в чулане рубит, ты к нему пройди.

– Добрый день, братец Гогенштольц!

– Спасибо тебе, Пиф Паф Польтри.

– А нельзя ли на вашей сестрице жениться?

– О, можно, ежели отец Голленте, матушка Малько и сестра Кезетраут да красавица Катринелье согласны, – то будь по-твоему.

– А Кезетраут мне найти-то где же?

– В саду, она траву, должно быть, режет.

– Добрый день, сестра Кезетраут!

– Спасибо тебе, Пиф Паф Польтри.

– Нельзя ли мне на вашей сестрице жениться?

– Что ж, можно, ежели отец Голленте и матушка Малько, брат Гогенштольц да красавица Катринелье согласны, – то будь по-твоему.

– А где ж красавица Катринелье?

– Считает свои денежки перед смотринами.

– Добрый день, красавица Катринелье!

– Спасибо тебе, Пиф Паф Польтри.

– Хочешь стать моею любушкой?

– Что ж, ежели отец Голленте и матушка Малько, братец Гогенштольц да сестрица Кезетраут согласны, – и я не против.

– Красавица Катринелье, а скажи мне, какое у тебя приданое?

– Четырнадцать пфеннигов деньгами наличными да долгу три с половиной гроша; сушеных груш с полфунта, не менее, орехов целая горсть да полная горсть сушеных кореньев. Ну, что же! Плохое приданое, может? Пиф Паф Польтри, а какое ты ремесло знаешь? Ты, пожалуй, портной?

– Нет, куда лучше.

– Сапожник?

– Нет, куда получше.

– Пахарь?

– Нет, еще получше.

– Столяр?

– Нет, куда получше.

– Может, кузнец?

– Нет, еще лучше.

– Ну, мельник тогда?

– Нет, еще получше.

– Да, никак, ты метельщик.

– Да, я самый и есть! А что ж, разве плохое это ремесло?

132. Лиса и лошадь

Была у одного крестьянина верная лошадь, она состарилась и работать уже совсем не могла, вот и бросил хозяин ее кормить и говорит:

– К работе ты, конечно, больше негодна, но я к тебе отношусь хорошо; если покажешь себя настолько сильной, что сможешь принести мне льва, то я оставлю тебя жить у себя, а теперь убирайся прочь из моего стойла, – и он прогнал ее далеко-далеко в поле.

Запечалилась лошадь и пошла в лес, чтоб найти себе там хоть какое-нибудь пристанище от непогоды. Повстречалась ей лиса и говорит:

– Ты чего голову повесила и бродишь тут одна?

– Ах, – говорит лошадь, – скупость и верность никогда не живут вместе! Мой хозяин позабыл про мою верную службу, которую я несла ему долгие годы, а так как пахать я больше не в силах, он не хочет меня больше кормить и прогнал меня прочь.

– И нету у тебя никаких надежд?

– Плохи мои надежды! Он сказал, что ежели я настолько сильна, что смогу принести ему льва, он оставит меня у себя, но ему-то ведь хорошо известно, что этого сделать я не в силах.

Говорит лиса:

– А я тебе помогу, ты только ложись да протянись, и не двигайся, будто мертвая.

Лошадь так и сделала, как сказала ей лиса. Направилась лиса ко льву, – была у него поблизости пещера, – и говорит: