Немецкие диверсанты - [3]
«Георг фон Конрат, немедленно доложите о своем присутствии в военкомат».
Подхватив чемоданы, я бегал с платформы на платформу, пока не нашел то, что искал. В помещении было человек сто, примерно моего возраста, которые также ехали в Зонтхофен. После того как офицер проверил мои дорожные документы, он быстро представил меня остальным. Затем нам показали вагон-ресторан, где мы могли подкрепиться. Мы еще не знали, что это в последний раз нам самим предлагают выбрать еду. Я огляделся по сторонам, рассматривая остальных, еще не осознавая, что с большинством из этих ребят, начиная с сегодняшнего дня, мне предстоит учиться, есть и спать под одной крышей.
Все мы были немного сбиты с толку, смущались, и поэтому было непросто так вот сразу с кем-то разговориться, но я познакомился с одним мальчиком, тоже из Пруссии, и всю оставшуюся часть поездки мы держались вместе. Его звали Вилли фон Хоффен, он приехал из Пиллау[1], но, казалось, не был расположен к разговорам, и я больше не о чем не расспрашивал его. Мы просто сидели рядом, а он читал мою книгу.
Когда мы приехали в Мюнхен, для меня это был просто чужой огромный город. Нам не разрешили самостоятельно покидать станцию, а мимо неслись толпы поглощенных своими заботами людей, которым не было до нас никакого дела. Лишь охранники, сопровождавшие поезд, не спускали с нас глаз.
От Мюнхена оставалось ехать только несколько часов, и, когда поезд остановился на маленькой загородной станции, нам приказали высаживаться. Один из сопровождавших поезд повел нашу группу в направлении находившихся неподалеку гор, у подножия которых располагалось четырехэтажное здание.
– Это Зонтхофен, – произнес он. – Вам очень повезло. Только сливки немецкого общества получают шанс попасть внутрь Академии.
Запрокинув головы, мы рассматривали крепкие, сложенные из желтого кирпича стены. Здесь царила атмосфера секретности. Попав сюда, ты уже не сможешь так просто взять и уйти. Это как попасть в больницу, на принудительное лечение, а скорее – в тюрьму. В радиусе нескольких километров не было видно других зданий, и такое уединение, очевидно, имело смысл. Величественные скалы, покрытые сосновым лесом, возвышались над нами, завораживали и излучали таинственность. Этот пейзаж, на фоне которого стояла наша школа, сделал свое дело: туда не хотелось идти. Академия выглядела холодной и отталкивающей, возможно, даже больше, чем являлась таковой на самом деле. Я не думаю, что, даже находясь в непосредственной близости от этой крепости, кто-то из нас мог предположить, что случается с мальчишками, которые входят в эти ворота. Разве могли мы тогда представить, что большинство из нас будут жить впоследствии в постоянном страхе и отвращении к самим себе, пытаясь подавить все человеческие чувства, действуя словно лунатики, словно люди, находящиеся в бредовом состоянии. Но можно ли было подумать, что, пройдя пытки, ты станешь одним из бойцов диверсионно-десантного отряда, лучше известного под названием «Пятая колонна».
Поначалу я думал, что мы единственные, прибывшие в Зонтхофен, но это оказалось не так. Когда мы стояли у входа, к нам стали присоединяться другие группы ребят, и таким образом нас набралось свыше шестисот человек, и всем было не больше пятнадцати лет. Всех нас загрузили в автобус, и мы двинулись по дороге. Это был последний этап нашего долгого путешествия, и, проехав через тяжелые ворота Зонтхофена, мы оказались на серой асфальтированной площадке. На противоположной стороне помоста несколько преподавателей в форме Национал-социалистической партии со строгими лицами стояли в ожидании полной тишины и нашего внимания. Словно овечье стадо, нас высадили из автобуса и построили в шеренги, приготовив выслушивать длинные нудные речи. У меня не было сил даже притворяться, что я внимательно слушаю, и я просто стоял, смотря перед собой утомленным взглядом и думая: «Георг, ты непременно найдешь какой-нибудь выход». Но я снова ошибался.
Закончились речи, и нас строем повели в общежитие – огромные казармы из желтого кирпича, размером с баскетбольные залы, в каждой из которых стояли кровати в три ряда. В центре каждой комнаты стоял огромный стол, по крайней мере пятидесяти шагов в длину, над которым висело несколько электрических лампочек. Дальше нас провели в столовую, подвальное помещение чудовищных размеров, стены которого были обиты листами из нержавеющей стали. На одной стене висел огромный портрет фюрера, окруженный флагами.
Затем мы прошли в регистрационную комнату, где наши фамилии записали в журналы и выдали незаполненные бланки. Теперь оставалось пройти медицинский осмотр, и первым делом нас повели к психиатру, а потом – видимо, это было менее важно – мы должны были показаться дантисту и другим специалистам, которые вписывали результаты обследования в пустые строчки бланков. Я постарался сосредоточиться перед тем, как предстать перед психиатром. Надеясь, что этот осмотр закончится как можно быстрее, и будучи абсолютно уверенным, что он мне нужен так же, как валенки на экваторе, я последовал за охранником, не задавая лишних вопросов. Он провел меня в просторный кабинет, где стояли только стол и два стула, на одном из которых сидел невысокий темноволосый мужчина с невыразительным лицом. Выражение глаз у него было холодное и жесткое. Такого взгляда я никогда раньше не видел. Я предположил, что это и есть психиатр.
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».
Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.
Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.
Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.