Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского - [45]

Эти «документы» подверглись обоснованной критике со стороны финского левого социалиста Нуортевы и Джона Рида, опубликовавших в Америке свои памфлеты¹. Будучи свидетелями событий Октябрьской революции в Петрограде, лично знакомыми с ее руководителями, Нуортева и Рид показали несоответствие содержания «документов Сиссона» реальным фактам. Затем, в 1919 г… в Берлине вышла в свет брошюра с предисловием Шейдсмана, посвященная критике «документов Сиссона» уже с немецкой точки фения. Там было доказано, что немецких военных учреждений, or имени которых якобы было выпущено большинство опубликованных Сиссоном «документов», не существовало в природе, их бланки и печати, следовательно, являются фальшивыми, а фамилии офицеров, подписывавших эти «документы», не числятся в немецких списках².

Наконец, Дж. Кеннан в своей статье 1956 г., используя фонд «документов Сиссона» в составе материалов Госдепартамента США, а также результаты работ своих предшественников, дал великолепный критический разбор 53 документов из брошюры «Германо-большевистский заговор»³. Используя методы общеисторической и источниковедческой критики всех доступных ему материалов, Дж. Кеннан не только поставил точку в доказательстве поддельности «документов Сиссона», но и назвал автора этих документов: журналиста, а затем писателя Антона Мартыновича (Фердинанда Антония) Оссендовского.

Но источник неисчерпаем, появление новых исследований по этой теме вполне возможно, тем более что найденные после Второй мировой войны подлинные документы правительственных учреждений кайзеровской Германии показали, что сразу же после захвата власти большевиками в Петрограде Германия действительно стала оказывать Совету Народных Комиссаров финансовую помощь, продолжавшуюся до октября 1918 г. Оссендовский и Семенов как бы носом чувствовали это, но никаких доказательств в руках не имели. Тогда они изобрели эти доказательства. Однако очевидная фальшь этих «документов», разоблаченная в 1919–1920 гг., скомпрометировала саму тему о финансовой поддержке кайзеровской Германией большевистского правительства. Только теперь, после уничтожения господствовавшей 74 года идеологии, открывается возможность для объективного исследования и России всего комплекса вопросов о германо-большевистских связях в 1914 1918 гг., включая и изучение «документов Сиссона». Не желая предварять такое исследование или проводить его второпях, мы ограничимся здесь лишь несколькими деталями, которые, как нам кажется, проходили мимо внимания наших предшественников или казались им несущественными. Нас же, наоборот, интересует сам процесс фабрикации документов, механика их передачи Сиссону. Это с одной стороны, а с другой — те образы, которые создавались содержанием этих документов в глазах их читателей.

Хочу еще повторить, что самих материалов, которые Э. Сиссон привез из России, я в трех предъявленных мне коробках фонда «документов Сиссона» в Национальном архиве США не обнаружил.

Там имелся только первый вариант Доклада Сиссона с включением в него всех 53 документов в несколько ином, правда, чем в брошюре, порядке, фотокопии подлинных паспортов двух «фигурантов», приложенные Оссендовским для придания переданным документам большей убедительности, фотокопии «письма Иоффе», немецких циркуляров, но тех фотографий «подлинников» и самих «подлинников», которые передал Сиссону Семенов, в фонде не имеется. Поэтому мы будем опираться здесь только на тексты, опубликованные в брошюре «Германо-большевистский заговор», и, в необходимых случаях, на текст копий документов, содержащихся в первоначальном Докладе Эдгара Сиссона.

Сиссон опубликовал документы в своей брошюре под 53 номерами, но некоторые номера содержат два-три документа. По их форме документы 13 номеров являются оригиналами (№№ 2, 3, 12, 13, 14, 26,28, 29, 30, 31, 43, 45, 46), а остальные 40 — фотокопиями оригиналов. Как мы помним, первый документ, представленный Фрэнсису и Сиссону, был письмом А. А. Иоффе от 31 декабря 1917 г. Семенов представил оригинал, его фотокопию и английский перевод, после чего оставил только фотокопию и перевод, а оригинал взял обратно, заявив, что он должен быть возвращен в Смольный. Происходило это 4 февраля 1918 г. в Американском посольстве на Фурштатской ул., 34. После этого до 9 февраля Сиссон и Фрэнсис обсуждали, что делать, и решили передать «письмо Иоффе» и документы первой серии кодом в Госдепартамент. Затем Сиссон связался с резидентом английской разведки Бойсом, узнал от него, что Семенов известен ему и заслуживает доверия. После этого, как указывает Сиссон в своих воспоминаниях, Семенов принес еще «два-три документа», один из которых имел более позднюю дату, чем «письмо Иоффе» (т. е. после 31 декабря 1917 г.). Но это все были фотокопии.

Оригиналы стали поступать Сиссону во второй половине февраля, а особенно — после 27 февраля. И действительно, посмотрим на даты первых двух оригиналов: 3 февраля (№ 46), 4 февраля (№ 45). В отношении их Сиссон в брошюре делает примечание о том, что ранее он имел их фотографии. Затем следуют документы от 7 февраля (№ 14), от 12 и 18 февраля (№№ 2 и 3), а после этого: 23, 25, 26, 27 февраля и 9 марта 1918 г. (№№ 26, 12, 13, 28, 30, 43, 31, 29). Если исключить документ от 9 марта, отправленный уже после отъезда Сиссона, то получается, что из 12 номеров 7 имеют даты от 23 февраля и позже, следовательно, переданы в самом конце февраля. Сюда надо добавить и оригиналы документов от 3 и 4 февраля, фотокопии которых были переданы раньше. Эта динамика отражает реальное развитие отношений между Семеновым и Сиссоном, рост степени их взаимного доверия, а также ситуацию в Петрограде в конце февраля — начале марта 1918 г. Вспомним рассказы Семенова и Оссендовского. С установлением некоторого порядка в Смольном стало возможным добывать отдельные оригиналы, а потом началась паника и срочная подготовка к эвакуации. Затем рассказывается история про разбитые матросами ящик или ящики и похищение оригиналов документов. Так они объясняли Э. Сиссону появление оригиналов. И он вполне верил им. Теперь посмотрим на то, как сам Сиссон рассказывает в своих мемуарах о получении документов. Правда, надо иметь в виду, что они писались им спустя значительное время после событий и после знакомства со свидетельствами Семенова и Оссендовского, относящимися к 1919–1921 гг.