Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского - [40]
Итак, возвращаемся к первой статье Е. П. Семенова в «Последних новостях», которая имела подзаголовок «История "кампании документов"». Рассказав о попытке продать списки немецких фирм и шпионов, которые изготовил Оссендовский (напоминаю, что фамилию эту Семенов не называл, но англичанам и американцам представил процитированное им в статье письмо Оссендовского, которое идентифицирует источник, откуда поступили эти списки), и заметив, что эти списки он передал Сиссону в феврале 1918 г., Семенов далее писал:
«Одновременно с этим мы с вышеупомянутым молодым писателем и лектором (фамилия его нам неизвестна, но это, как можно заключить по содержанию, не Оссендовский. — В. С.) организовали через наших друзей военно-судного ведомства с некоторыми "чиновниками" Смольного правильное получение сведений о деятельности большевиков. Они стали нам передавать все "интересные бумаги", поступавшие в Смольный от разных комиссаров большевистских учреждений и германского штаба.
Вначале работа была очень трудная, опасная именно вследствие беспорядка, царившего и в комнатах под нумерами в Смольном, и в штабах, и в комиссариатах (министерствах). Крайняя осторожность заставляла наших друзей и нас самих ограничиваться в первые недели копиями, которые наши друзья со страшным для себя риском снимали с поступавших в Смольный бумаг, циркуляров, писем и т. д.».
Уже в этих цитатах мы встречаемся с прямой ложью, а также с сомнительными утверждениями, трудно поддающимися проверке. В указанный период (декабрь 1917 г. — февраль 1918 г.) никаких «интересных бумаг» в Смольный от германского штаба не поступало. Наоборот, первый прямой контакт был установлен только 19 февраля 1918 г. телеграммой Ленина в Берлин о безоговорочном принятии германских условий мира>17. Но ответа-то на него долго не было. Все сношения с германской стороной шли через мирную делегацию в Брест-Литовске. Только после заключения Брестского мира, переезда Совнаркома в Москву и открытия германского посольства правительство стало получать (через посольство) какие-то бумаги от германской стороны. Но Семенов продал Сиссону 3 марта 1918 г. около пятидесяти документов, среди которых были и документы «Разведывательного бюро Большого Генерального штаба», и некоторых других германских учреждений (изготовленные А. М. Оссендовским!). Чтобы оправдать их присутствие в числе проданных Сиссону документов, и было сделано это «невинное» добавление.
Как нам кажется, выдумкой является и утверждение Семенова о наличии организованной группы «чиновников военно-судного ведомства», которая установила контакт со служащими Смольного. Безусловно, какие-то контакты у Семенова в Смольном существовали, но вряд ли это была целая группа. Более вероятен иной способ добывания информации, о котором упоминали и Семенов, и Оссендовский: переодевание в подходящую одежду и личные походы в Смольный для подслушивания, подглядывания и кражи некоторых бумаг. Этот способ был более надежным и не требовал никакой группы.
Но одно место нам представляется важным, поскольку находит подтверждение в характере первых полученных Сиссоном документов. Семенов пишет, что с документов снимались копии. И действительно, вспомним, что все «документы» первой серии претендовали на то, что являются машинописными копиями подлинников, хранившихся в русской контрразведке (а не в Смольном!). Но уже при изготовлении «письма Иоффе» стали применяться другие приемы. Семенов поясняет: «Мой коллега, который заведовал в нашей организации специально делами Смольного, вскоре, при помощи наших друзей, наладил съемку фотографий с документов. При этом наиболее боевые и интересные документы сообщались нам на одну ночь вместе с копиями и фотографиями — и к утру же возвращались на свое место на случай, сели бы их хватились в Смольном».
Именно этот прием был для большей убедительности применен Е. П. Семеновым на встрече с Д. Фрэнсисом 4 февраля 1918 г. с «письмом Иоффе»: были предъявлены его «оригинал» и фотокопия, а также английский перевод. Оригинал был тут же взят обратно. Однако это была длительная и хлопотная процедура. Поэтому после установления постоянного контакта с Сиссоном Семенов стал поставлять ему и собственно «оригиналы». Для оправдания этого в статье 1921 г. он пишет следующее: «Как это ни покажется странным на первый взгляд, но кто знаком с положением дел и деятельностью большевиков после переворота, тот поймет меня, если я скажу, что по мере установления большего порядка в канцеляриях и комиссариатах мы с большей регулярностью получали документы, причем с начала 1918 года мы стали получать иногда и оригиналы документов. Для большего ознакомления с обстановкой моему коллеге удавалось проникать в самый Смольный». О каком коллеге идет речь: о «молодом ли писателе и лекторе» или об «известном экономисте» (Оссендовском), сказать трудно. Но думаю, что «молодой писатель» вообще выдуманная фигура, а вот Оссендовский вполне мог заниматься этим делом. Изготовленные им документы были достаточно сложными: они имели подписи, входящие и исходящие номера, пометы двух-трех лиц. Лица эти были не только вымышленными (таких было большинство), но и реально работавшими в Смольном сотрудниками аппарата Совнаркома или комиссариатов. Это предполагало наличие точной информации, в чем производитель документов должен был убедиться сам.
