Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского - [29]

О передаче денег непосредственно Ленину (140 тыс. марок) говорилось в документе № 17 от 14 июля — телеграмме Парвуса Мору в Стокгольм¹⁵. А документ № 14 от 18 июня 1917 г. говорил о «переводе» Ленину прямо «в Кронштадт» через г-на Руффера 315 тыс. марок из Копенгагена. К этому было сделано такое примечание: «Вот как на немецкие денежки готовилось июльское выступление большевиков в Петрограде». Документ № 15 представлял собой телеграмму, якобы отправленную из Стокгольма опять же в Кронштадт (ведь именно там, как мы помним, Оссендовский учредил свое «пролетарское правительство» во главе с Лениным и Троцким) через Гельсингфорс некоему г-ну Фарзену от 12 сентября 1917 г. В ней говорилось, что паспорта и сумма в 207 тыс. марок выдана по ордеру Ленина указанным им лицам. Выбор лиц одобрен германским посланником в Швеции. Эта выдумка сопровождается глубокомысленным примечанием: «…приведенный документ устанавливает факт тесного сотрудничества Ленина с германским посланником в Швеции в деле подготовки Октябрьского большевистского переворота, на который немцы давали такие огромные суммы».

Процитируем еще последнее примечание к документу № 19: «В чем именно состояло предприятие г-на Троцкого-Бронштейна, ныне народного комиссара по иностранным делам, выяснить очень нетрудно, если обратить внимание на то, что эти 400 000 крон, т. е. на наши деньги около миллиона рублей, пересылались через жену Нахамкеса (выше, в примечании к документу № 17, была названа эта настоящая фамилия Ю. М. Стеклова и сообщено, что он обращался к Николаю II с просьбой изменить ему фамилию. — В. С.) г. Троцкому за три недели до большевистского переворота, после которого г. Троцкий и сделался народным комиссаром по иностранным делам и тотчас, возобновив братание на фронте, приступил к переговорам о сепаратном мире с Германией; следовательно, этот крупный куш г. Троцкий получил от Германии вперед в виде задатка за обязательство заключить Брестский мир».

Это примечание дает нам еще возможность окончательно установить дату подготовки данного комплекта документов первой серии. Итак, мирные переговоры, которые вел Каменев, уже в прошлом, мир уже заключен, но левые эсеры еще не вышли из правительства, а Троцкий еще не заявил о своей отставке с поста народного комиссара по иностранным делам. Все это дает нам время с 5 по 15 марта 1918 г.

В первом акте того спектакля театра теней, который представил нам А. М. Оссендовский в своей первой серии «документов» о связях большевиков с немцами, должен был появляться еще один силуэт. Заглянем в документ № 67 приложения № 1 брошюры Э. Сиссона. По версии «С» (русская копия, полученная Сиссоном 4 февраля от переводчика), в нем говорилось (обратный перевод с английского): «Из Копенгагена, 25 августа 1917 г. Ольбергу. Ваше желание, основанное на вашей переписке с М. Горьким, полностью совпадает с целями партии. По соглашению с лицами, известными Вам, 150 тыс. крон переданы в Ваше распоряжение на контору Фюрстенберга через "Ниа-Банкен". Будьте добры, уведомляйте "Форвертс" обо всем, что пишет газета М. Горького о текущих событиях. Шейдеман»¹⁶. Ольберг — стокгольмский корреспондент официального органа германской социал-демократической партии, газеты «Форвертс». Шейдеман — член руководства, немецкий «оборонец». Документ намекал на то, что Максим Горький установил связь с Ольбергом, а последний организовал ему кредит для продолжения выпуска «Новой жизни». Но о чудо! В английской версии «А», а также в «документах Никифоровой» (№ 16) документ этот претерпел следующее превращение: «Берлин (!), 25 августа 1917 г. Господину Ольбергу. Ваше желание вполне совпадает с намерениями партии. По соглашению с известными Вам лицами, в Ваше распоряжение через "Ниа-Банкен" на контору Фюрстенберга переводится 150 тыс. крон. Просим осведомлять "Форвертс" обо всем, что пишет в духе времени газета. С товарищеским приветом, Шейдеман».

Оссендовский «пожалел» Горького и вычеркнул его из списка немецких шпионов? Причина тут в том, что Максим Горький занял в эти месяцы крайнюю антибольшевистскую позицию. Он мог пригодиться, и поэтому травить его можно было погодить, тем более что первый залп был уже сделан¹⁷.

Подведем некоторые итоги. Приходится отказаться от предположения, что «документы Никифоровой» представляют собой ненапечатанную брошюру П. Н. Милюкова с комментариями к документам первой серии. Близкое знакомство с самой темой, свободное обращение с текстом примечаний, хлесткий, несдержанный стиль — все это свидетельствует скорее в пользу предположения о гом, что автором расширенных комментариев в «документах Никифоровой» являлся сам Оссендовский. Это прямо подтверждается включением в состав данного комплекта документа № 12 из никифоровских и № 1 из Доклада Сиссона. Последнее совпадение особенно сближает по времени появления комплект «документов Никифоровой» и 53 документа Доклада, основной части «документов Сиссона».

Мы проанализировали пять редакций документов первой серии. Все они отличаются друг от друга по количеству помещенных в них документов. Самая короткая: английская версия «В», в которой нет телеграмм №№ 61–68 из приложения № 1 «документов Сиссона». Версия «А» Сиссона полнее, чем «В», но уже более поздняя, чем «С». Документы из статьи лейтенанта Свечникова содержат на один документ больше, чем английская версия «А» Сиссона, а редакция письма Шейдемана там такая же, как и в русской версии «С». Наконец самая полная версия — «документы Никифоровой», но там нет документа о Мартове, который есть у Свечникова, а письмо Шейдемана дается в сокращенном виде, как в версии «А» Сиссона. В «документах Никифоровой» имеются два циркуляра за 9 июня 1914 г., из которых один есть только в приложении № 1 у Сиссона (№ 5 Никифоровой и № 56 Сиссона), а другой — только в документах статьи лейтенанта Свечникова (№ 4 у Никифоровой и № 2 у Свечникова). Все это отражает авторскую работу над текстом. Наиболее ранними являются версия «С» и документы из статьи лейтенанта Свечникова, затем версии «В» и «А» и, наконец, «документы Никифоровой», сформированные в первой половине марта 1917 г.