Немецкая машина футбола - [92]
Грустный конец, казалось, становится характерным для эры Лёва, он словно эпитафия одаренной, но слабой в моральном плане команде и ее чудно́му отстраненному тренеру. Немецкая кампания на Чемпионате мира в Бразилии была объявлена президентом Немецкого футбольного союза Вольфгангом Нирсбахом «успешной» сразу после победы над Францией. Но в статье о Лёве, попавшей на обложку Der Spiegel за день до полуфинала, были озвучены те опасения, что еще преобладали в умах немцев на родине. На передовице Лёв был назван «Азартным игроком», чьи «продуманные стратегии» будут раскрыты в тексте. Однако сама статья была озаглавлена «Der fremde Deutsche» (слово «fremd» переводится как «заграничный», «странный» или «чуждый»), а большая ее часть посвящена размышлениям о тех многих причинах, по которым главный тренер, срежиссировавший ярчайшие выступления сборной новейшего времени, так и не установил крепких и доверительных отношений с немецкой общественностью.
В отличие от своих предшественников Юргена Клинсманна, Руди Фёллера, Берти Фогтса и Франца Беккенбауэра у Лёва за плечами не было славного прошлого игрока – победителя Чемпионата мира, которое бы дополнило намеренно культивируемый им образ загадочного человека. Лёв был лучшим бомбардиром выступавшего (тогда) во втором дивизионе «Фрайбурга», маленького клуба из города неподалеку от Шварцвальда. Он никогда не надевал футболку национальной сборной. Несмотря на то что многие годы немецкая общественность смотрела, как он стоит у бровки и говорит с ней, она все еще не знала его близко, потому что за пределами поля он вел чрезвычайно неприметный образ жизни. Из-за своих шелковых шарфов, модной стрижки и ауры успешного арт-директора он стал естественной мишенью для всех тех, кто был обеспокоен начавшимся в Германии движением футбола в сторону ультрасовременности (с одновременным превращением его в свежий, чистый и привлекательный для всех продукт) и с ностальгией вспоминал те дни, когда DFB был оплотом социального консерватизма, издающим запах Deep Heat[9], свежескошенной травы и геля для душа из супермаркета с запахом «крутого мачо». Даже от более прогрессивных представителей элиты СМИ доводилось слышать жалобы на то, что команда Лёва практиковала уж слишком игривый стиль «детского футбола» и была лишена достаточной мужественности. Куда более резкие слова в адрес сборной можно было услышать в пабах и пивных двориках по всей стране.
В матче против сборной Бразилии, одержимой жаждой мести за своего павшего мессию Неймара, схлопотавшего перелом позвонка в ходе некрасивого, полного грубостей четвертьфинала с Колумбией, и против всей нации, вышедшей на тропу войны и желающей победы «селесао», этой компании приятных и милых ребят были нужны ярость и огонь в сердцах, а не просто уверенность в своих силах.
В Campo Bahia, впрочем, этот вторничный вызов всем виделся несколько иначе. Половина игроков сборной на собственной шкуре узнала, что может произойти, когда максимальная мотивация на победу и убийственная нацеленность на успех пересиливают здравый смысл. Всего несколькими неделями ранее игроки «Баварии» пережили разгромное домашнее поражение в ответном полуфинальном матче Лиги Чемпионов от мадридского «Реала». После очень спокойного, хотя и нерезультативного выступления на «Бернабеу», где подопечные Пепа Гвардиолы доминировали всю игру за счет бесчисленного количества выверенных передач, но проиграли 0:1, пятеро из шести постоянных игроков сборной на совещании с тренером умоляли его применить более агрессивную тактику в ответной игре. «Реал Мадрид» – команда, которая всегда с пол-оборота заводит известную своей сдержанностью публику на «Альянц Арене», а потому при поддержке 70 тысяч болельщицких голосов команда жаждала с первых же минут после стартового свистка опрокинуть и затоптать гостей. Гвардиола, несмотря на сильно развитую интуицию, решил в этот раз послушать своих игроков и сотворил «самый страшный крах в карьере», как сам он признал впоследствии. «Бавария» ринулась вперед с безрассудной несдержанностью и рухнула в пропасть, потому что «Мадрид» отсиживался на своей половине, а затем мастерски контратаковал. Игра завершилась со счетом 4:0 в пользу испанской команды. Это поражение стало самым крупным домашним поражением «Баварии» в еврокубках.
Страсть может стать врагом команды во вторник, немцы это знали. И планировали обратить страсть, с которой на поле выйдет враг, против него самого.
Лёву, Мирославу Клозе, Лукасу Подольски, Филиппу Ламу, Бастиану Швайнштайгеру и Перу Мертезакеру было нетрудно оценить всю тяжесть того груза, что их соперник вынужден был тащить на своих плечах. «Поражение в полуфинале – разочарование для всей нации, – сказал Лёв. – Мы сами пережили это в 2006-м, проиграв Италии на родной земле на 119-й минуте матча. Мы знаем, каково это – играть под таким давлением». Но в этот раз Германии была отведена роль того, кто портит другим праздник. Немцы настроились на разрушение мечты сборной страны-хозяйки и сделать это собирались с хладнокровной беспристрастностью. Сразу после матча с Францией сборной были предприняты огромные усилия по тому, чтобы сбить градус краснобайства и высокомерия. Матч с бразильцами не был гаргантюанской схваткой двух ведущих мировых футбольных держав, а просто игрой, в которой немцам нужна была победа, чтобы избежать еще одного нежелательного матча за третье место, который стал бы уже третьим кряду. «Я смогу обойтись и без этого [матча]», – утверждал Лам. Лёв, которого спросили о близости трофея, убедительным образом симулировал отсутствие интереса. «Трофеи, трофеи… Разумеется, трофеи – это здорово, но сначала нам нужно сыграть в этом полуфинале», – пожимал он плечами. «Хотели бы вернуться на «Маракану» на финальный матч?» – спросил кто-то у Мертезакера. «Я открыт к этому предложению», – сказал центральный защитник, словно отвечал на немного неприятное ему приглашение на ужин.
