Немецкая машина футбола - [89]
Вероятно, не это стало причиной провального выступления вингера в матче с немцами в Сальвадоре, но игроков в Campo Bahia возможности программы покорили очень быстро. «Тренеры говорили нам, что экран стал «местом сборов» в лагере, – говорит МакКормик-Смит. – Защитники группой приходили посмотреть на свою собственную игру в обороне, к примеру». «Мы не рассматривали эту программу как инструмент тимбилдинга, но она стала таковым», – добавляет Витткопф.
Благодаря своей «дружелюбности» по отношению к пользователям эта технология изменила традиционный уклад передачи тактической информации в футбольной команде сверху вниз. Теперь игроки сами делились своими наблюдениями с Фликом и Лёвом. Ламу и Мертезакеру также разрешили вносить некоторый вклад в официальный предматчевый брифинг, который вели Зигенталер и Клеменс, и им стал взгляд со стороны игроков – а значит, и ощущения того, что по-настоящему важно на поле, – на происходящее. Лам говорит: «Очень многое на Чемпионате мира было заслугой самой команды. Я знал, что этот турнир станет моим последним в составе сборной Германии, и я не хотел потом сожалеть о том, что не сделал всего, что было возможно для успеха. Я смотрел каждый матч и пытался понять, где и как мы можем прибавить в следующей игре».
«В футболе так много вариантов. 15 лучших ученых мира не смогли бы составить идеальную выигрышную формулу, – говорит Томас Мюллер. – Все, что ты можешь сделать, – максимально подготовиться». В момент, когда ты осознаешь, что играешь в игру, полную непредсказуемых капризов, ты можешь только неистово бунтовать против них.
Кристиан Гюттлер, изобретатель из Берлина, пришел к точно такому же заключению после того, как на протяжении многих лет изучал, чем же футбол так отличается от других элитных видов спорта и культурных занятий людей. «Я был одержим спортом. Я играл в бильярд, гольф, футбол и теннис, – говорит он. – Кроме того, я учился в университете, надеясь получить ученую степень по музыке, а потому был вынужден каждый день, будучи ребенком, играть на гитаре, пианино и виолончели. Я задавал себе разные вопросы. Почему атлеты в индивидуальных видах спорта каждый день тренируются дольше по времени и куда интенсивнее, чем футболисты? Почему, в отличие от музыкантов и теннисистов, футболисты не прибавляют в техническом аспекте после 20 лет? И почему филармонический оркестр Хельсинки, где мой брат был дирижером, мог два часа отыграть без единой ошибки, тогда как лучшие футболисты мира не могут того же в 90 минут времени матча?»
Ответ на третий вопрос, как он понял впоследствии, кроется в сложном рисунке футбольной игры. «Парень, который ошибается в простой передаче на правый фланг своему партнеру – атакующему полузащитнику, находящемуся в нескольких метрах от него, очень хотел бы моментально отменить эту ошибку и сделать тот же самый пас точно, но он не может остановить игру и приказать всем занять прежние позиции. Так что следующие несколько минут он бегает, думая о том неточном пасе». Как однажды сказал тренер «Арсенала» Арсен Венгер? Его спросили: «Какие качества должен иметь хороший футболист?» – вспоминает Гюттлер. Он ответил так: «Хороший футболист – это тот, кто может предложить идеальное решение непредсказуемой ситуации».
«Он ответил так: «Хороший футболист – это тот, кто может предложить идеальное решение непредсказуемой ситуации».
Теперь Гюттлер понял: нужно спроектировать машину, которая бы «воспроизводила случайности», оценивала бы, как игрок справляется с непредвиденными вызовами, и, как следствие, сделала бы его лучше и быстрее.
В день фантастического камбэка «Ливерпуля» в финале Лиги чемпионов в Стамбуле в 2005-м, когда «красным» удалось отыграться с 0:3 от «Милана» и победить в серии пенальти, Гюттлер набросал первый эскиз штуковины, которая могла бы делать все перечисленное. Он откладывал деньги, которые зарабатывал монтажом рекламных роликов на телевидении («денно и нощно») и убедил друга вложить деньги в проект. Через несколько лет он собрал первый прототип машины на старом складе в Восточном Берлине, где секретная полиция ГДР, Штази, раньше колдовала над своими автомобилями. Он связался с Оливером Бирхоффом. Не мог бы он приехать и посмотреть на изобретение? Спортивный директор DFB через своего пресс-атташе вежливо ответил, что обделен свободным временем, но поинтересовался у Гюттлера, не может ли он принести машину в его номер в отеле. Изобретатель хохочет, вспоминая этот момент.
Лишь в ноябре 2012-го его идея получила реальное воплощение. «Боруссия Дортмунд» Юргена Клоппа установила машину Гюттлера в своем тренировочном центре в Бракеле, к западу от центра города, и это обошлось ей в 1 миллион евро. 18 месяцев спустя «Хоффенхайм» последовал примеру BVB.
Тренировочный центр «Хоффенхайма» располагается в Цуценхаузене, куда можно добраться из Вальдорфа за 30 минут, совершив приятную поездку по извилистой дороге мимо процветающих окрестных деревень. Не будет неточностью с моей стороны назвать штаб-квартиру клуба дворцом. Это и есть – если быть точным – дворец XVIII века в стиле барокко, принадлежавший местному дворянскому роду, чьи богатства не были такими огромными, чтобы соперничать с Людвигами. «Schloss Agnestal» – так называлось это место, поначалу его превратили в ферму, а затем открыли там ночной клуб на заре нынешнего века, пока в 2008-м Дитмар Хопп не сделал замок новым тренировочным центром своей команды, которая только вышла в первую Бундеслигу. Изобретение Гюттлера «обитает» в пристройке из известняка. Называется оно
