Немецкая машина футбола - [72]
Почти полный отказ от самоанализа, к которому прибегнул немецкий футбол, был вызван не одним лишь высокомерием. Это была осознанная психологическая уловка. Невозможно начать регулярно побеждать, просто задавая вопросы. Вопросы были опасны. Они могли привести к сомнениям, а сомнения могли подорвать уверенность в себе. Такой путь не был немецким путем (в футболе). Его герои были людьми дела, а не мыслителями; людьми, которые могли распрощаться со своими важнейшими качествами и способностями ради того, чтобы бежать, бить и забивать словно бы на автопилоте, словно они были включены в одну большую систему, твердо решившую преуспеть, и существовала она независимо от них самих.
Завистливые иностранцы насмехались над тевтонскими «панцерами», над методичным, механическим подходом к потрясающей игре, в которую они играли, словно роботы. Немцы, впрочем, знали правду: подлинное искусство состояло в том, чтобы игнорируя страх неудачи, позволить игре самой вывести тебя туда, где тебе нужно было оказаться. Как это было, когда Пауль Брайтнер отобрал мяч у штатного пенальтиста Герда Мюллера и буднично реализовал удар «с точки», сравняв счет в финале Чемпионата мира-1974 против голландцев. (Мюллер забьет свой гол на мюнхенском «Олимпийском» стадионе, ставший решающим, 20 минут спустя.) «У меня не осталось абсолютно никаких воспоминаний об этом моменте, один большой пробел, – признался мне Брайтнер 27 лет спустя. – Все две минуты, прошедшие со свистка арбитра, сигнализировавшего о возобновлении игры после того, как счет стал 1:1, полностью исчезли из моей памяти. Я был так сконцентрирован, что вокруг меня не существовало вообще больше ничего. В такие моменты нельзя позволить себе думать о том, что делаешь, иначе страх станет таким сильным, что начнешь путаться в собственных ногах».
Брайтнеру довелось пережить опыт выхода из тела, когда на следующий день, сидя дома, он пересматривал игру по телевизору. «Я кричал этому парню: «Ты безумен, почему ты бьешь? Что ты делаешь? Ты, наверно, с ума сошел!»
Способность блокировать все воспоминания остается одним из главнейших сильных качеств немецкого профессионала, но у того, чтобы играть с шорами на глазах на протяжении десятилетия, полного трофеев – или по крайней мере очень хороших шансов на их завоевание, – есть и свои недостатки. Никто не утруждался останавливаться, смотреть по сторонам и подмечать, что происходит вокруг. Такого рода любопытство было прерогативой слабых, неудачников, второсортных людей, которым никогда не светило стать кем-то. Людей, подобных Ральфу Рангнику.
Клуб «Ульм» отпустил Рангника после того, как в 1982-м вышел во второй дивизион. В следующем сезоне он был играющим тренером команды шестого дивизиона из маленького городка FC «Viktoria Backnang», и в феврале 1983-го киевское «Динамо» приехало сыграть с его клубом товарищеский матч. Команда легендарного тренера Валерия Лобановского остановилась в расположившейся неподалеку спортшколе Рюит, где проводила тренировочный сбор в межсезонье. Любительская команда Бакнанга выступила в роли удобного спарринг-партнера для лучшей команды Советского Союза, в составе которой выступали такие звезды, как Олег Блохин и молодой Алексей Михайличенко.
Украинцы выигрывали в матче на промерзшем газоне так легко, как и ожидалось. Оборонительный полузащитник Рангник, которому тогда было 24, назвал этот опыт чрезвычайно нервирующим. Он начинает свой рассказ о моменте своего «футбольного прозрения», как он сам его называет, сидя с чашкой чая Дарджилинг в лобби штутгартского отеля Graf Zeppelin, стоящего напротив железнодорожного вокзала.
«Через несколько минут после начала матча, когда мяч ушел в аут, я вынужден был остановиться и пересчитать игроков соперника. Я думал, что творилось что-то неладное, – у них что, 13 или 14 мужиков на поле? Тогда я впервые ощутил, каково это – играть против команды, систематически прессингующей мяч. Я уже играл прежде против больших профессиональных команд – и разумеется, те игры мы также проигрывали, – но они хотя бы давали немного времени отдышаться, возможность «поставить ногу на мяч», как мы раньше говаривали, небольшую передышку время от времени, чтобы немного успокоиться. Я помню, что еще в конце девяностых люди требовали этого от центральных полузащитников. Сыграйте-ка так теперь с дортмундской «Боруссией». Весело будет! Трое или четверо из них обступят тебя со всех сторон за считаные секунды. В том матче против «Киева» все 90 минут я находился под постоянным давлением. Как и мои партнеры по команде. Я всегда считал, что футбол – это не просто игра, в которой тебе нужно бегать за соперником по всему полю, а если потребуется, то еще и в туалет за ним. Будучи опорным хавбеком, я всегда получал хорошие оценки в прессе, если закрывал плеймейкера соперников, даже если сам делал при этом пять касаний за матч. Это всегда казалось мне не очень правильным. Но против «Киева» я впервые ощутил: это футбол совершенно другого сорта».
