Нелюди Великой реки. Полуэльф - [124]

Дозарядив «чекан», я решил полюбопытствовать, каково настоящее имя Бонса, да и распрощаться с ним, потому что чувствовал себя обязанным Семену, недвусмысленно сигналившему «на выход».

— Как тебя зовут на самом-то деле? — протягивая руку для прощального пожатия, спросил я.

— Да Бонс! — как-то даже обижено ответил чернобородый, пожимая мне руку, — я ж говорю, Бонс Ингельмийский, рыцарь!

Вот упрямый какой! Все никак с образом не расстанется! Ну и ладно, «рыцарь», счастливо оставаться!

Наскоро пожелав своему бывшему уже товарищу по несчастью доброго здоровья, я шагнул в развороченный дверной проем вслед за Семеном и, поднявшись на пару ступенек, наткнулся на его спину. Фэйри, замершая еще на две ступеньки выше, вдруг выставила вверх сжатый кулак, обтянутый новенькой лиловой перчаткой, а потом развернула кисть, указывая «назад». Назад? Да что такое? Пришлось скатиться вниз по лестнице и занять позицию за той же барной стойкой. Бонс, стоящий там же и прилаживающий патронташ, явно чужой, не подходящий ни по цвету, ни по качеству к его потертому поясному ремню, вопросительно посмотрел на меня и спросил, поблескивая глазами:

— Ну что там, доблестный сын Лиинуэля?

Я чуть языком не подавился от смеха. А вот Семену и Паоле Фэйри было не смешно.

— Собрались у входа, заняли позицию, — доложила фэйри. — Много их, входить не собираются…

— Все ты, Петя… копался тут! — не удержался от шпильки Семен, у которого во всех его жизненных неприятностях был виноват, конечно, один-единственный полуэльф!

— Так давайте мы выйдем! — мое предложение показалось мне самому образцом логики, но фэйри только отрицательно покачала головой. Семен не протестовал, он, кажется, смирился всегда быть при девушке на вторых ролях. И это заставляет задуматься… Что ж, я тоже на рожон не полезу, и вообще, раз Семен так обо мне заботится, то стоит проверить, до каких пределов простирается его забота.

Подручный Тимохина со своей экстравагантной спутницей заняли позицию за баррикадой «старичков» и о чем-то тихо переговаривались. Вид у обоих был не слишком радостный. Я напряг слух и услышал кое-какие обрывки разговора, прерываемые ужасными стонами — один из аборигенов, лежащих на полу кабака, как раз очнулся и начал стонать, пребывая, очевидно, в состоянии между явью и бредом. Но то, что я расслышал, не дало мне ответ на действительно занимающий меня вопрос: влюблен Семен в фэйри, или ловко притворяется? Или фэйри разыграла меня там, в подвале у Конкруда? В этом подвале парочка действовала заодно, понимая друг друга с полуслова. А какие чувства испытывает к бывшему унтеру Паола? Помоложе не нашла? Или есть у Семена какие-то скрытые достоинства? И почему она ему нос у Конкруда разбила? Или у них «любовные игры» такие? С полудемоницы станется. Вообще, все: их жесты, то, как фэйри подходит, как касается Семена, — не оставляло бы сомнения в том, что эти двое знакомы… очень близко, если бы не одно «но». Я многого не знаю о фэйри и нормах поведения этого народа. Так что поостережемся делать выводы… Ни о чем таком интересном Сеня с фэйри не говорили, отношений не выясняли, а пытались сообразить, кто из гуляй-польских бандитов «крышует» кабак, в котором мы застряли, и чего от них можно ожидать.

Бонс тем временем полностью экипировался, понятно за чей счет. Приятно посмотреть на хозяйственного человека, эльфы, даже очень старые, в таких вопросах перед людьми как младенцы… Дорогая кожаная куртка, принадлежащая раньше одному из «модных» вампиров, абсолютно целая, без единой дырочки, только запорошенная пылью от взрыва, оказалась Бонсу почти впору, если не застегивать ее на груди, деньги достойный рыцарь ссыпал себе в непомерно раздувшийся кошель, не обошел вниманием и кассу кабачка, справедливо полагая, что мертвецам деньги ни к чему — с собой в могилу не заберешь… Оружия у него теперь было столько, что он свернул в мешок какую-то скатерть и ссыпал стволы туда, не забыв отложить для каждого из наших бывших «товарищей» по вампирскому «меню» пистолет или револьвер. Оказалось, Бонс прекрасно помнит, что у кого было. Талант. Сомнительно, конечно, но он заслужил, пусть пользуется.

Нагруженный богатой добычей, этот «рыцарь» бесстрашно шагнул в дверной проем и заорал, обращаясь к кому-то сверху:

— Здесь рыцарь Борс Ингельмийский со свитой! Мы уложили девятерых вампиров! С нами раненые, им целитель нужен! Шевелитесь! — последнее слово он произнес с такой одушевляющей интонацией, что я вышел из-за стойки — ноги сами вынесли! Не иначе, талант такой у человека. Я даже засомневался на мгновенье, может, Бонс, действительно, рыцарь?

— Про Бонса я слышал, — голос на верхних ступеньках лестницы был глухим, но властным, — пусть выходят по одному… целителя позовите!

Семен, дернувшийся было остановить «рыцаря» во время его речи, затормозил, ощутив на своей руке железные пальчики насторожившейся Паолы. Я тоже сбавил обороты, хотя собирался сделать ровно то, что не успел Семен — заткнуть рот новоявленному аристократу, пока бандиты с нас не потребовали выкупа по «дворянскому» тарифу. Хороши бы мы были! Я не против дерзкой шутки, только за, если кто-то что-то приврет или приукрасит — без этого вся жизнь была бы серой и скучной. Но врать безо всякой причины, по моему глубокому убеждению, глупо. А на шизофреника Бонс не похож. Что он опять задумал?