Неловкая поступь смерти - [12]

– Только телефон.

– Диктуйте.

Выйдя из магазина, Ринат посмотрел на прояснившееся небо и подумал, что, если не случится ничего чрезвычайного, он передаст Воеводиной добытую информацию и, вполне возможно, уйдёт домой вовремя, забежит за Гулей в садик. Хотя сегодня за ней должна была зайти Гузель.

«Вот и чудесно, – думал Ринат, – в които веки они с женой встретятся в детском саду, – он улыбнулся, – заберут дочку и, может быть, посидят втроём в кафе-мороженом, а потом погуляют в сквере возле дома. На улице распогодилось, и моим девочкам полезно будет подышать свежим воздухом перед сном».

«Конечно, свежим воздух в сквере можно было назвать с натяжкой, но всё равно там и деревья, и кустарники, и цветы. А значит, и кислород!» – оптимистично подумал Ринат и ускорил шаг.

Ему и впрямь повезло, Воеводина сказала, что на сегодня он ей больше не нужен и в пять может идти домой.

На радостях Ринат чуть не расцеловал свою начальницу. А она, точно угадав его мысли, погрозила ему пальцем, улыбнулась и указала на дверь.

Понамарёву Воеводина позвонила сама, а на встречу с ним отправила Аветика Григоряна.

Старший лейтенант Аветик Григорян, несмотря на свою молодость и горячую кровь предков, текущую в его жилах, был человеком уравновешенным и во всех сложных ситуациях сохранял голову холодной.

Сам он считал, что это у него наследственное. Он ни разу не видел, чтобы его отец, Армен Григорьевич Григорян, преподающий на кафедре теории и истории государства и права, или дед, полковник в отставке, прослуживший всю жизнь в милиции, хоть раз впадали в ярость.

Родители Аветика оказались в городе на Волге после страшного землетрясения в Спитаке. Были они тогда ещё детьми. Поэтому сам Аветик считал себя коренным, местным и взял у старшего товарища Рината Ахметова привычку называть себя русским армянином. Ринат, естественно, называл себя русским татарином.

Следователь Наполеонов, правда, как-то заикнулся, что правильнее говорить – российский.

Но нерастерявшийся Ринат тотчас напомнил ему слова Тургенева: «…поскреби любого русского, найдёшь татарина». Об этом же говорили Карамзин, Гоголь, Лесков, Куприн.

Ахметов не ограничился этим и назвал плеяду русских аристократических фамилий, ведущих свой род от предка татарина.

– Кстати, – добавил он, – Карамзин, Менделеев, Мечников, Павлов и Тимирязев также имеют татарских предков.

Аветик тоже успел вставить своё слово:

– Вот и Ахматова! И Айвазовский!

– Айвазовский что, тоже русский татарин? – хмыкнул Наполеонов.

– Нет, – серьёзно проговорил Аветик, – он русский армянин.

– А вообще русский это не национальность, а состояние души, – тихо заметила украинка Любава Залеская.

– Вы мне ещё Рюриков вспомните! Ишь, умники нашлись, – почему-то рассердился Наполеонов.

И тут вклинился Дмитрий Славин:

– А что, ребята, я думаю, Любава права. Вспомните, в войско князя Олега, отправившегося покорять Византию, входили: поляне, варяги, русь, северяне, радимичи, вятичи, кривичи, славяне и другие.

Наполеонов закатил глаза и ретировался. Уходя, он пробурчал:

– И кого в полицию понабрали…

Василиса Никитична сказала Аветику, что Сергей Понамарёв будет ждать его в случае отсутствия дождя за первым столиком уличного кафе «Конёк-горбунок». А если пойдёт дождь, то их встреча пройдёт внутри этого кафе.

– Вот тебе номер его телефона, – напутствовала оперативника Воеводина, – выясни, во сколько точно он привёз Селиванова домой. И спроси, почему Селиванов не остался там до более позднего времени.

Аветик кивнул и отправился на задание. Выйдя на улицу, он посмотрел на небо – ни одной тучки. До встречи оставался целый час. Григорян задумался, проехать ему две остановки на автобусе или пройтись пешком, и выбрал второе.

Над первым столиком уличного кафе «Конька-горбунка» был голубой зонтик. За столиком сидел широкоплечий детина и с аппетитом ел суп харчо.

Аветик пожал плечами и подошёл:

– Извините, вы Сергей Понамарёв?

Детина поднял на него грустные голубые глаза, энергично подвигал челюстями, дожёвывая находившееся во рту, и ответил:

– Ну, предположим, я Сергей Понамарёв. А ты кто?

– Я старший лейтенант Аветик Григорян.

– Опа-на! Значит, старший? – без тени улыбки переспросил детина.

– Старший, – подтвердил Аветик.

– Ну, тогда садись, старшой! Мне вообще-то дама звонила.

– Не дама, – сурово поправил его оперативник, – а подполковник Василиса Никитична Воеводина.

– А она что, не дама? – хмыкнул Понамарёв.

Глаза Аветика, напоминающие две большие черносливины, предостерегающе сверкнули.

– Ладно, уговорил, – примиряюще поднял над столом руки Понамарёв, – согласен, подполковнику не к лицу бегать по каким-то уличным кафешкам для разговоров с такой мелкой сошкой, как я. Ты чего будешь заказывать, старшой? – спросил он Григоряна.

– Ничего. Я задам вам несколько вопросов, вы на них ответите, и мы распрощаемся.

– Какой ты суровый, однако, – притворно вздохнул Понамарёв и предложил: – Спрашивай.

– Когда вы с Аркадием Селивановым покинули клуб «Кармелиту», – он назвал число.

– Да часов в восемь, наверное, и покинули.

– Точное время вы не помните?

– Извини, я на часы не смотрел.

– И сколько было времени, когда вы привезли его домой, вы тоже не помните?