Нелимитированная орбита - [8]

Однажды утром в начале лета, когда на розах еще сверкали капельки росы, он вошел в свой коттедж. Этому дому с красной черепичной крышей и увитыми плющом стенами было несколько веков. Из его окон открывался вид на сотни метров вниз, где господствовали ветер, солнце и ниже — камень, кустик диких цветов, одинокое деревце, скала и отражающиеся в фиорде облака. Иногда мимо окна плавно пролетала чайка.

Энкер сел за письменный стол. Некоторое время он отдыхал, опершись подбородком в ладонь. Подъем был длинный, от самой кромки воды, и ему пришлось несколько раз останавливаться, чтобы передохнуть. Его высокое худое тело стало таким хрупким, что ему казалось, что он чувствует, как солнце пронизывает его насквозь. Но зато ему хватало короткого сна, и когда наступят белые ночи, — кто-то написал, что в это время «небо подобно белым розам» — он спустится к фиорду.

Ну, что ж… он вздохнул, откинул со лба непослушную прядь волос и превратился в писателя. На самом верху большой кучи различной корреспонденции лежало письмо от молодого Хироямы. Оно не было слишком мастерски написано, но все-таки оно было написано, в нем чувствовалось горячее желание высказаться, и это было главное. Энкер не имел ничего против визифона как такового, и не только из боязни, что тот будет постоянно прерывать ход его мыслей. Молодых людей надо заставлять писать, если они хотят установить с ним контакт, потому что письмо играет такую же большую роль для воспитания дисциплины мышления, как и речь, а, может быть, и еще важнее, но повсюду это мастерство постепенно исчезает.

Его пальцы застучали по клавишам машинки.

"Мой дорогой Сабуро, спасибо вам за ваше доверие ко мне. Однако, я боюсь, что вы ошиблись адресом. Своей репутацией я обязан главным образом тому, что подражал Сократу. Чем больше я размышляю, тем больше убеждаюсь, что пробным камнем является вопрос теории познания. Откуда мы знаем то, что знаем, и что это такое наши знания? Этот вопрос иногда вызывает некоторые озарения. Хотя я далеко не уверен в том, что озарения имеют много общего с познанием.

Однако, я попытаюсь дать точные ответы на поставленные вами проблемы, принимая во внимание то, что действительно истинные ответы — это те, которые для себя находит каждый сам. Но помните, что эти мнения высказаны человеком, который давно удалился от современной реальности. Я думаю, в перспективе это принесет пользу, но я смотрю из прошлой реальности, которая стала теперь совсем чуждой, из соленой воды и рябин, из огромных зимних ночей — на живой человеческий мир. Без сомнения, вы гораздо более компетентны, чем я, во всем, что касается трактовки его практических деталей.

Таким образом, я, во-первых, не советую вам посвящать всю свою жизнь философии или фундаментальным научным изысканиям. «Время имеет искривления», и вам ничего не останется, как просто повторить то, что сказали и сделали другие.

В своем утверждении я исхожу не из Шпенглеровского учения о мастерстве древней цивилизации, а из трезвого высказывания Донна о том, что ни один человек не может быть островом, то есть он не может быть изолированным. Если бы вы не были так талантливы, вы не смогли бы работать в одиночку: всегда необходимо «перекрестное опыление» между людьми, обладающими одинаковыми интересами, необходима особая атмосфера творчества, иначе незаурядность утрачивает свое значение. Без сомнения, всегда существует особый биологический потенциал, будь то эра Перикла или Ренессанс: генетическая статистика гарантирует это. Но тогда социальные условия должны определять масштаб этой реализации этого потенциала, а также основные формы его выражения. Я надеюсь, что вы не сочтете меня за старого брюзгу, если я выражу мнение, что современная эпоха так же универсально скучна и бессодержательна, как Рим во времена Коммодуса.

Такое, к сожалению, случается.

Но — позвольте — вы откровенно спрашиваете, можно ли что-нибудь сделать, чтобы изменить настоящее положение дел. Честно вам признаюсь, — я в это никогда не верил. Теоретические пути, может быть, и есть, если вообще теоретически возможно превратить зиму в лето, ускорив вращение планеты на орбите. Но осуществлению этого мешают практические ограничения.

Да это, в общем-то, и хорошо, что смертным с их смертными мечтами не дано властвовать над судьбой.

Вы, однако, кажется, считаете, что я был когда-то активным политиком, основателем конституционалистического движения. Это широко распространенное заблуждение. Я не имею к этому никакого отношения, и даже никогда не встречался с Лэадом. (Тем не менее, я сделал вывод, что он довольно загадочная личность. О прошлом его никто ничего не знает, появился он неизвестно откуда: по-видимому, его родители были людьми Нижнего уровня, потом стал известным и через десяток лет бесследно исчез.

Может быть, убит?). Он с пониманием и энтузиазмом читал мои работы, но не делал попыток познакомиться лично. По его утверждению, он только прикладывал мои принципы к конкретным ситуациям. Его феноменальный взлет произошел сразу же после подавления Североамериканского восстания и уничтожения последней претензии на независимость американского правительства. Раздавленная, отчаявшаяся социо-экономико-этническая группа пошла за лидером, который собрал все их зачаточные верования в один отчетливый фокус и предложил им практический свод жизненных правил.