Нелады со звездами - [3]

— Бет! — Грейс вздрогнула, услышав внезапный вопль Сэсси. — Сколько лет, сколько зим!

Снова ничья, подумала Грейс, увидев, как лицо Бет Оллардис затянулось рябью смятения. Сэсси и Дженни, отталкивая друг друга локтями, на всех парах устремились к ней.

— Мы с вами уже встречались, — агрессивно заметила Дженни, снова оскаливаясь. — Дженни Бристольз. «Ветрогон».

Теперь больше у Бристольз, подумала Грейс. Определенно, Дженни получила серьезное преимущество.

— И главный кандидат на премию «Худшая постельная сцена года», — елейным голосом добавила Сэсси.

Ничья. Грейс перевела взгляд на Бристольз, однако в выражении лица Дженни что-то было не так. В прошлый раз она не поддалась на эту провокацию; так почему же, недоумевала Грейс, Бристольз так завелась сейчас? Выпучив глаза, она широко раскрыла рот — не то кривая ухмылка, не то оскал агонии. Ее руки были напряжены, а кулаки судорожно сжаты.

Опустив взгляд ниже, Грейс увидела, как у самого пола стальной каблук-шпилька Дженкс, похожий на острый стилет, впился прямо в большой палец на ноге Бристольз. У нее на глазах стилет повернулся. Кажется, этот гейм за Дженкс, подумала Грейс, когда Дженни, отпихнув Сэсси, заковыляла прочь с лицом, искаженным болью и ненавистью. А также сет и весь матч, заключила она, когда по торжествующему лицу Сэсси маслом разлилось удовлетворение.

Внезапно кто-то похлопал ее сзади по плечу:

— Привет, Грейс.

— Генри! Черт побери, где ты пропадал?

Густые черные волосы Генри Муна, как всегда, торчали во все стороны. Под глазами темнели бурые мешки, а сверху нависали массивные брови толщиной с палец. В целом получался такой эффект, будто его органы зрения попытались спрятаться. Это впечатление лишь усилилось, когда Генри искривил рот в улыбке размером с дольку арбуза.

— Какой-то ты весь помятый, — постаралась как можно строже произнести Грейс.

Теоретически рассердиться на Генри — проще простого, но в реальности сделать это почти невозможно. Чего стоил один его вид — кожа Генри была натянута на высокий, широкоплечий каркас, будто холст на подрамник. Грейс никак не могла представить себе его одного, с рюкзаком за плечами, как он бродит по Гималаям в поисках потерянного легендарного племени, которое совершало ритуальные песнопения, сидя вокруг костра с камешками во рту. Однако Генри там был, результатом чего стала книга «Сосущие камни» — «Мечты, драма и дизентерия; последний из джентльменов-исследователей бросает вызов силам природы и себе самому», как написала Грейс в пресс-релизе. Она долго возражала против дизентерии, но Генри настоял на своем.

— С дизентерией звучит не так серьезно, — заявил он.

— Но ведь это же серьезная книга, — пробовала возразить Грейс. — А ты серьезный исследователь.

— Вовсе нет. То есть да, я исследователь. Но несерьезный.

А уж к рекламе своей книги, как убедилась Грейс, он относился еще менее серьезно, чем ко всему остальному. Она никак не могла заставить его смотреть на это иначе как на забавный казус в лучшем случае или мягкое издевательство в худшем. Даже когда организаторы литературного фестиваля в Сент-Меррионе, к которым Грейс обратилась в полной уверенности, что из ее затеи ничего не получится, выразили свой интерес и пригласили Генри рассказать о «Сосущих камни», он, похоже, не придал этому никакого значения. Более того, Генри отнесся к приглашению настолько рассеянно, что за несколько часов, прошедших до его волшебного появления, Грейс успела проникнуться уверенностью, что он напрочь забыл о фестивале.

— Где ты пропадал? — снова спросила она, отмечая, что Генри, схвативший бокал красного вина с подноса у проходившего мимо официанта, не просто устал, а прямо-таки разбит вдребезги. — Всю ночь напролет работал?

Ей было известно, что Генри никак не может начать работу над следующей книгой, однако терпеть не может нытье и потому никогда не рассказывает о своих проблемах.

— Ну, в своем роде ночь напролет, — признался Генри. Вино частично вернуло краску на его щеки. — В половине первого утра я хватанул в «Брик-Лейн» чего-то слишком острого. Пришлось заливать текилой, — упавшим голосом добавил он. — Проснулся только в одиннадцать, так что на поезд не успел. Пришлось ехать на следующем, но вот наконец я здесь, — с надеждой закончил он.

Трудно было не признать справедливость последнего замечания.

— Ладно, давай шевелиться, — сказала Грейс. — Я хочу, чтобы ты до конца приема успел переговорить с кучей журналистов. Пошли. — Она решительно взяла Генри под руку. — Вон там стоит главный редактор «Женского часа», а в углу — редактор литературного отдела «Санди таймс».

— А это обязательно? — простонал Генри.

Он уныло побрел следом за ней и тотчас же случайно наступил на ногу человеку, поглощенному беседой с Мелвином Брэггом.

— Ой! — вскрикнул Луи де Берньер.

После окончания приема Грейс направила Генри в близлежащую деревню, в ту единственную гостиницу, где еще оставалась пара свободных коек, — все остальные места были разобраны участниками и гостями фестиваля Сент-Меррион.

— Мимо церкви и направо до конца. Не заблудишься, гостиница называется «Айвенго».

— Очень литературное название, — усмехнулся Генри, поднимая брови и открывая мягкие карие глаза, красные после бессонной ночи.