Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов - [223]

Слушая и осознавая все это, мы и сами усомнились было в том, что все это не являлось сном или видением, рожденным ядовитыми примесями тамошнего воздуха. Однако множество доказательств говорило все же о том, что все это было на самом деле. Этими доказательствами были новые удивительные способности как магического кристалла, так и каждого из нас в отдельности, которые можно было обрести, лишь вдоволь наглотавшись совершенно особенной мудрости, превосходящей даже ту, что несет на своем острие очередной путь восхождения. Мы научились, разумеется, используя панцирь, так направлять первородные и наши внутренние силы, что те творили настоящие чудеса. Они изменяли наши построения, превращая нас невесть во что, однако именно в то, что было необходимо в текущий момент. Пойманный студенистым сгустком ужасный снаряд защитника, четырехгранный и спирально закрученный наконечник чудовищного копья, откалывавший огромные глыбы кристаллической породы ущелья – вот он! – лежит на ладони у Хасана. А светящиеся диски! – их не остановила бы даже крепостная стена. А наши способности с ходу понимать друг друга, говоря на своих наречиях?! Так преуспеть в логике, распознавании и анализе ее систем, да еще за такой короткий срок, можно было лишь благодаря особой мудрости. Проникнуть в тайные наречия невообразимых машин возможно было, лишь овладев новыми, не известными больше никому и необычайно тонкими чувствами. А управлять этими машинами было под силу лишь истинным виртуозам владения теми же первородными силами, теми же чувствами и той же логикой. А существа, спасенные нами? Уж они-то никак не были видением. Они были спасены именно нами и именно оттуда, что сами же красноречиво подтвердили, как подтвердили и то, что эта бездна оставляет какие-то таинственные следы в уме и памяти. Словом, доводов в пользу того, что найденный нами феномен вполне реален, было достаточно, по крайней мере для того, чтобы уделить ему должное внимание и в дальнейшем вернуться к его изучению.

А пока мы с удовольствием вернулись к чтению великого повествования – уже привычному для нас здесь занятию, по которому мы за наше путешествие успели порядком соскучиться. Вообще надо сказать, что жизнь наша с момента посещения подземелья приобрела совершенно новый смысл. Все наше естество теперь было направлено на познание, жаждало его и терзалось скукой в моменты его отсутствия. Познание стало поистине смыслом и целью нашей жизни, и мы уже не мыслили для себя какого-то другого дела, которому стоило бы эту жизнь посвятить. И уж подавно не мыслили праздного существования в духовных и телесных наслаждениях, которое при нашем состоянии вполне могли себе позволить и которое избирали многие обеспеченные люди. Особенно теперь, после знакомства с ищущими, прочтения летописи мироздания и посещения того маленького мира с его бездной, наши души и разум рвались дальше, в новые миры и бездны, в которых, без сомнения, для нас вполне хватило бы и места, и работы. И, принимая во внимание обретенные нами способности, наш вклад во всеобщее познание, без сомнения, был бы далеко не лишним.

Пока же мы углубились в изучение путей и способов познания, которые изобрели и которыми шли многочисленные расы, кланы и отдельные представители познающих, стремившихся к постижению мудрости. Это было очередным погружением в очередную бездну, вновь поглотившую нас с головой. Способов и средств познания было великое множество, по сути дела, каждая раса изобретала что-то свое, неповторимое, исходя из своих способностей и особенностей восхождения, а также местных условий. Однако, если смотреть глубже, все эти бесчисленные способы сводились лишь к двум путям, имевшим одну суть: проникновение в построения материалов и овладение силами. Суть эта была вполне понятна, и другой просто не могло быть, так как именно на ней строилось все бытие. Решая эти задачи, одни шли по пути создания и совершенствования технических приспособлений, помогающих, облегчающих, усиливающих, ускоряющих и тому подобное процесс познания в целом или отдельные его стороны и моменты, вплоть до полной его передачи этим приспособлениям и устройствам, объединяя их в огромные и полностью самодостаточные машины. Однако познающий при этом нисколько не утрачивал своей главной роли в процессе познания, ибо ему необходимо было, используя результаты познания, постоянно развивать науки, дающие почву для дальнейших изобретений и совершенствований как приспособлений и машин, так и самого познающего, особенно его разума. Таким образом, здесь восхождения познающего и его технического вооружения шли бок о бок по восходящим кругам, обусловливая и направляя друг друга.

Другие же шли путем развития и совершенствования собственных способностей к проникновению в построения и овладению силами через достижение единства и гармонии с ними. Этим путем шли в основном те, кто, в силу каких-то своих особенностей, был неспособен создавать технические конструкции и машины, например разумные жизненные формы, не оформленные телесно или не имеющие подвижных частей и поэтому неспособные обращаться с посторонними предметами. Обычно само их изначальное устройство обладало необходимыми для этого свойствами и, постоянно совершенствуясь разумом и гармонией с окружающим, наделяло своих обладателей поистине безграничными способностями. В итоге они получали возможность, не имея ни рук, ни глаз, ни языка, прекрасно обходиться без них и жить не менее полноценной жизнью, чем кто-либо другой, не менее уверенно и успешно двигаясь к вершинам познания. Однако по пути совершенствования себя шли не только они. Погружение и возвращение во всеобщую гармонию, из которой они когда-то вышли, позволяло черпать из нее мудрость еще многим и многим, даже тем, кто уже преуспел в познании при помощи технических изысков. Этот путь, в сравнении с первым, был ценен тем, что давал возможность в самом прямом смысле прикоснуться к сокровенному, напрямую почувствовать и осмыслить познаваемое, окунуться в его глубины своим собственным естеством, а не через посредство каких-то приспособлений. И разумеется, представление о познаваемом при этом имело такую полноту, какой не способна дать даже самая грандиозная машина. И мы не без гордости отмечали, что мы, конечно при изначальной помощи панциря и обогащения сущности, вступили именно на этот путь.