Некромаги - [65]
— Спасибо хоть вырядилась прилично.
Я не стала в первый день прыгать в алое платье, выбрала другой вариант образа, к которому тоже подобрала комплект. Подумала вдруг, что Ян случайно может и коллег по работе встретить, и хороших знакомых, перед которыми будет не слишком к лицу демонстрировать вульгарную девку под боком.
Разница в росте позволяла мне обнять Яна только под лопатки. А его деревянная от напряжения рука лежала на моем плече. Скован он был так, будто рядом с ним впервые так близко женщина.
— Если тебе будет легче, я тоже не привыкла притворяться на пару с кем-то. У меня в арсенале полно заготовок, но все одиночки, кокеткой быть могу, а влюбленной дурочкой нет.
— Твоя задумка — пустая. Я про нехватку любви сказал, потому что это очевидно: девчонке семнадцать, чего еще хотеть в этом возрасте, особенно когда все время до этого взаперти сидела? От сородичей вас тошнит, а втюриться первой влюбленностью в сотрудника клиники — очень сомнительно…
Мы внимательно смотрели по сторонам, не крутя при этом головой, как мельничным жерновом. Золотых волос нигде не мелькало, а девушек с покрытой головой было слишком мало, и все не те. Может, задумка и не пустая, но вечер прошел именно так — Ян час «выгуливал», потом повел в кафе:
— Глаза голодные, не отнекивайся. Накормлю и гуляем дальше.
К словам северянина отнеслась без шутки и, сменив вечером одежду, тщательно отмылась в ванной. Нольд человек цивилизованный, но подкорке и инстинктам не прикажешь, и я счищала с кожи и волос запах Яна очень тщательно. Самое глупое при том, что я не его женщина, не Нольда, но внутренний зверь мог иметь свое мнение на этот счет… вдруг сорвет крышу в полнолуние?
И представила себе на миг, как Нольд покрывается шерстью, отращивает клыки и когти, превращаясь в здорового матерого волка…
Прошло еще два таких дня — в Инквизе не было никаких событий, Валери не объявлялась в поле зрения, Вилли не забегал, Нольд не давал о себе знать, даже на связь сообщениями не выходил. Вся работа команды как будто замерла, и Ян мрачнел, исправно выводя на свидания с прогулкой и ужином. На третий по счету вечер он заикнулся, что сегодня отвезет не к корпусу, а к себе, но я попросила другое — отвезти к Хане. Сказала просто, что есть где переночевать. Не хотелось к нему в квартиру, даже не из соображений, что провоняюсь в этом случае по уши, а для пользы дела. И некромагау навещу, и узнаю, объявлялся ли у нее новый знакомый Констант? Была уверена, что женщина в ночлеге не откажет. Утром уеду пораньше, — переодеться обратно в деловой костюм, и на практике буду свежая. Ян не расспрашивал — высадил, где сказала, и укатил.
— Не надо, не надо! — Хана прервала объяснения, извинения и просьбу. — Я хочу поступиться всеми правилами только за то, что в моей жизни появились люди. Проходи. Будет нужно, живи сколько хочешь, свободный зал всегда есть.
А через несколько минут после, устроив меня на кухне и налив чай, серьезно сказала:
— Ева, ты должна знать. Я готова на жертву. Готова попасть в Инквиз, готова рискнуть седой головой и обменять прежнюю жизнь в одиночестве и страхе только на шанс что-то изменить. Я думала над этим и поняла, мне уже не страшно. Появилась цель. Появилась ты. И я готова сделать все, о чем попросишь, девочка.
— Хана…
— Не перебивай старших. Констант рассказал о секте, рассказал, что ты со своими друзьями ищешь их. Дай слово, что, возложив на себя такую ответственность, будешь использовать нас, не смотря на риски. Мы оба согласны. Это наш выбор. И не оглядывайся на милосердие. Секта убила стольких, что с нашей стороны уже не до мягкости. Я пойду за тобой и за твоим чистым. Сколько сможет сделать старуха, столько и сделаю, даже если понадобится приманка, бери меня. Жизнь прожита. И не самый плохой вариант закончить ее в борьбе.
Что возразить? Нечего! Я поняла только, что невольно стала их маяком и опорой, когда совершенно не видела себя в этой роли. Где я, и где та, за которой идут следом… Пила чай и серьезно подумала: смогу? Ева-предводитель маленькой группы из рыхлого евнуха и старой женщины, пустить их в расходный материал для дела, как пушечное мясо? Использовать, как она просит, на полном серьезе? Нет… или не знаю… или пока не столкнулась с такой ситуацией, когда готова буду и сама сунуться под топор, если буду уверена, что вместе с моей головой слетит и голова главного адепта…
— Дай слово.
— Даю, Хана.
— Хорошо. Сейчас поужинаем спокойно, а потом принесу то, что вчера оставил Констант. Он многое там начиркал, я тоже все прочитала. Великий Морс… как же земля выносит таких выродков?
Хана не мешала. Постелила в зале, ушла в свою комнату, оставив наедине с лампой и внушительной пачкой листов. Среди которых попались и корявые наброски — книга с черепом, ритуальный нож-стилет со странной трубчатой ручкой.
Я открыла сигаретницу, нажала кнопку записи и начала:
— Свидетельства некромага, попавшего в тринадцать лет в плен. Рисунки передам для просмотра при встрече…
Через двадцать минут, с пересохшим от напряжения горлом, дочитав до последней точки, остановила запись и нажала «отправить». Констант нашел мужество даже на то, чтобы прямо говорить — что сделали с ним. И смог описать, что сделали с его отцом.
Они по-своему прокляты и по-своему одарены — стая, скрывающая свою истинную природу. Примут ли меня, или будут гнать, как добычу?.. Не знаю, но два защитника есть! Они научат меня быть столь же сильной и быстрой, перегрызут всех охотников и, уверена, даже на сородичей оскалят клыки, если вдруг, хоть один… кинется. При создании обложки вдохновлялся образами, предложенными автором.
Днём она преподаватель и художник, а ночью — Реставратор чужих воспоминаний. Днём он чертёжник, а ночью Строитель мостов между людьми, потерявшими друг друга. Вместе они работают в загадочном агентстве «Сожжённый мост» — на последнем этаже заброшенного Здания, куда приводит посетителей их связующая ниточка с теми, кого однажды они упустили. Разные люди, перипетии судьбы, и шестеро сотрудников агентства не успевают заметить, как переворачивается их собственная жизнь. А он и она по-настоящему себя и друг друга находят спустя четыре года после собственной свадьбы.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.
Тучи сгущаются над школой, когда всплывают некоторые подробности о прошлом соревновании. Алекс получает новую работу и празднует шестнадцатый день Рождения, а также внезапно становится объектом страсти и, как всегда, оказывается в самом эпицентре бури. Еще больше мрачных тайн, ужасающих секретов и тяжелых испытаний, поджидающих ее там, где она меньше всего их ждет. «Чуден сей мир, дитя мое», — скажет ей тот, с кем вы еще не знакомы. Увы, он знает о нем куда больше, чем она…
Предыдущие поэтические сборники: «Венок из белладонны» издан в 2012 «На грани» издан в 2013 Третья книга «Semita» – собрание стихотворений за 2014/2015.
Мира, который привыкли видеть люди, больше нет. На Землю опустился сумрак, такой плотный, что порой кажется, будто на планете царит вечная ночь. Кланы Носферату зверствуют во всех городах, уничтожая людей тысячами. Огромные кровожадные твари выходят из-под земли, убивают людей не из-за голода, а потворствуя своим кровавым забавам. Человечество на грани вымирания, и может обрести защиту только в городе Вардер, что стоит на месте павшего Брана. Единственной надеждой человеческой расы, да и всего мира в целом, является юный предводитель клана сопротивления.
Гелион — это волшебный мир, переживший настоящий апокалипсис. Древние люди и высшие вели жестокую войну сотни лет и полностью уничтожили свою планету, лишь великая магия не позволила миру погибнуть окончательно. Теперь Гелион полон летающих островов, а современные люди уже и не помнят каким был этот чудесный мир до Раскольной Войны. Прошли сотни лет, и император Черного Солнца решается на небывалый поступок — завладеть машиной Фарруна, которая сможет объединить расколотый мир воедино. Однако не всегда добрые помыслы оказываются таковыми.
Трактаты о философии и политике, постмодернистские повести и рассказы с понятным смыслом, рассуждения и критические статьи о литературе, стихи и поэмы на русском и английском языках, сочиненные в период с января 2014 по декабрь 2016 года московским школьником. .
«Красивее всего – простота. Честнее всего – простота. О самом главном обычно говорят без пафоса. А самое важное кроется в мелочах. Деревенский дом, старая городская улица, мамина колыбельная, детский рисунок – всё это НЕшедевры. Но мы любим их гораздо больше красивых и совершенных вещей. Мы живём среди НЕшедевров и делаем их сами. Я пишу НЕшедевры с семи лет. Это мой способ сказать миру что-то важное».