Некромаги - [59]

— Очень нужен совет, личный, и никто, кроме вас, Регина, не может мне его дать. Помогите.

— Какой еще совет? Вы кто?

— Ева Катто, практикантка с юга. Дело в Александре Нольде.

Та выпрямилась, ожгла холодным, как сталь, взглядом и зло процедила:

— При чем здесь я?

— Простите, но слухи еще не забылись, я выпытала.

— У этого мерзкого сборщика грязи? Только Вилли-не-дают до сих пор может перемывать кости людям, ничем не брезгуя, тварь.

— Он не так виноват, не болтает на каждом шагу. Я потратила не один вечер и влила в него не один литр пива, только бы дознаться.

— Ну и что же вы хотите услышать от меня?

Вернулась пожилая сотрудница, и Регина вышла из-за стойки, кивнув в сторону пустого холла, ближе к выходу.

— Я тут всего две недели, о Нольде и его репутации узнала чуть ли не в первый день в Инквизе, случилось в зале мимо пройти, чуть в обморок не грохнулась… может, я дура полная, конечно. Но дайте объяснить… Несколько дней назад он сам подошел ко мне, поймав после практики на улице, и предложил как-нибудь попить кофе в местном кафе. Я понравилась ему! Одна на тысячу отвергнутых! Может быть только потому, что экзотически не похожа на северянок, не знаю. Регина, умоляю, посоветуйте, что делать? К нему тянет так, что голова кругом, и в тоже время я чувствую какой-то подвох… мне немножко… — Я заколебалась, выдав лицом неуверенность, правильное ли слово использую: — страшно… вы единственная, кто знал Нольда с личной стороны, и сейчас между вами ничего нет, поэтому и пришла. Кто он? Бояться мне или прыгать как в омут с головой?

— Да, ты дура, Ева, если всерьез обращаешься за советом в новых отношениях к бывшим мужчины…

Она «тыкнула» и я перешла:

— Согласна. Пусть лучше так, чем оказаться еще большей идиоткой и не выяснить хоть что-то. Расскажи мне про него.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать.

Кажется, это оказался тот аргумент, который качнул чашу весов в нужную сторону. Я постаралась вложить во взгляд мольбу и наивность, только бы женщине стало жалко меня и захотелось уберечь от беды. Догадывалась, что рассказ невеселый, догадывалась примерно в чем суть. Но не могла не услышать из первоисточника правды, мне нужны были конкретные слова о конкретных фактах.

— Держись от него подальше, девочка. — Регина сдалась и прошептала мне искреннее предупреждение. Сработала отзывчивость одной опытной женщины к риску глупостей другой, еще слепой, дурочке: — Он садист и насильник. Я была на твоем месте. Нольд выделил, избрал, красиво ухаживал, и все женщины Инквиза ненавидели меня за это. Прознали, хоть мы не показывали вида, что встречаемся. Как-то прознали…

Я стояла на месте с распахнутыми от ужаса глазами, словно только что словила молнию с потолка.

— Насильник?..

— Очаровывает. Умеет, когда на самом деле этого хочет. Я думала — всерьез… свадьба, семья. Но едва дошло до первого интима, как он озверел. У него снесло крышу. Нольд оказался жестоким, и на все мои просьбы остановиться наплевал. Не услышал, не отпустил… опомнился только когда все кончилось, стал просить прощения. Синяки неделю сходили.

Регина передохнула, посмотрела на меня с сожалением, что призналась в этом, и не сожалея одновременно:

— Нольд поэтому не заводит романы на работе, слишком большой риск. Я тогда сразу перевелась сюда и не стала заявлять в полицию. Он со своим положением в Инквизе все равно отмажется, еще и мне проблем прилетит. Я боялась его и не верила в извинения. К счастью, отстал, и с того времени… не веришь мне?

— Верю.

— Надеюсь, он пользует шлюх, которые терпят его садизм за большие деньги. Он больной на этой почве, и хорошо, если нашел такой выход, а не ломает нормальных женщин. Не липни к нему, отшей жестко.

— Спасибо, Регина! Спасибо…

— Не трепи языком о том, что услышала от меня, если на самом деле хочешь поблагодарить. Я живу свой жизнью, о случившемся стараюсь не помнить, и будет очень больно, если кто-то узнает.

Я торопливо закивала:

— Даю. Практика не вечная, закончу и уеду обратно. Ты меня просто спасла!

«Он — озверел». При всей чистоте, при всей нормальной человеческой стороне, его… какая, волчья?.. натура не позволяла любить женщину. Нольд — насильник. И пытка для любой, которая окажется в постели со зверем. Но я — не любая. Я — некромага.

* * *

— Как дела, землячка?

Я вздрогнула и выпала из своих мыслей. Меня в закрытой курилке внизу нашла Валери. Подошла, с располагающей улыбкой и села на скамейку напротив. Я едва успела нацепить на лицо свою милую маску. Заулыбалась радостно в ответ:

— Добрый день, Валери. Вижу вас и как будто чуть-чуть на родине! Бледные рожи повсюду просто вымораживают.

— Согласна. Но привыкнем и ты, и я. Так как дела?

Что она хотела услышать? Зачем пришла? Я, сделав вид, что поверила в искренний интерес, закатила глаза и выдохнула:

— Ужасно, если честно. Практика называется! Приехала сюда, и две недели не вылезаю из бумажек и тестов — такого добра и в университете хватает! Один раз за все время в клинику вызывали и там ни одного некромага живьем не видела, опять бумажки! Ненавижу. Скука.

— Как в выходные развлекаешься?

— Ну… развлечением бы не назвала. В пятницу крутилась с одним пареньком отсюда, так, мелочь. Бутылку вина стрясла, и все угощение. Однако, есть перспективы… — я чуть понизила голос до секрета: — У нас тут полиция из-за смерти сотрудника приезжала, так я вроде как с одним дознателем познакомилась. Он многих опрашивал, данные записал, номер телефона, а в выходные, представляете, позвонил и позвал на свидание. Высокий такой, белый, но все равно красивый. Можно попробовать. Хоть тоску перебьет.