Неизъяснимое происшествие - [2]

Года за два до кончины госпожи Т** патер Кайетан перемещен был по приказанию своего князя в Беллинцону, итальянский городок, где поручили его присмотру городовую школу, в которой надлежало ему учить математике и натуральной истории. Господин и госпожа Т** искренно сожалели об отъезде своего друга; патер также; уговорились вести переписку, и это условие с обеих сторон исполняемо было с великою точностью.

Госпожа Т** занемогла; болезнь ее казалась легкою; семейство не имело никакого беспокойства; надеялись скорого ее выздоровления. Но госпожа Т** думала иначе; она объявила дочери, которая в то время имела не более девятнадцати лет, что непременно умрет такого-то числа, в такой-то час, в такую-то минуту и строго запретила не сказывать об этом ни слова ни отцу своему, ни родственникам. Господин Т**, который не замечал ничего, так был уверен в выздоровлении супруги своей, что даже не счел за нужное писать о болезни ее к патеру Кайетану. Но день приблизился, день, в который госпожа Т** вследствие предсказания своего должна была умереть. Казалось, что ей гораздо лучше; на лице ее было написано веселие; она спокойно разговаривала с дочерью (которой одной позволила в этот день к себе приближаться), разговаривала о смерти своей как будто о нужном посещении друга, живущего в нескольких милях; смотрела на нее с неизъяснимою нежностью, с некоторым унынием, которое неприметно сливалось с чистым весельем непорочной души ее. Последние минуты, которые оставалось ей провести на земле, хотела ознаменовать она материнскою любовью: говорила о жизни, которая только что начинала расцветать для ее дочери; говорила о сладости добра, о восхитительной надежде бессмертия, которая оживляла ее в последнюю минуту, о будущем соединении; глаза умирающей блистали, в голосе не было заметно никакой слабости; могли подумать, что болезнь совсем миновалась — обманчивая надежда, которая возвратила на ту минуту спокойствие сердцу дочери! Пришла полночь; больная приподнялась, взглянула на дочь свою с улыбкою, сказала: близко! поспешим простится с моим другом! оборотилась на другой бок; казалось, что она спокойно заснула; через минуту пробуждается, опять устремляет печальные, исполненные нежности взоры на милую дочь, дает ей последнее благословение и засыпает навеки.

В тот самый вечер и, как узнали после, в тот самый час патер Кайетан, находившийся в Беллинцоне, сидел в своей комнате за письменным столом и занимался решением математической задачи, не имея и в мыслях госпожи Т**, которой болезнь была ему, как сказано выше, неизвестна. На задней стене, у самых дверей, висела его гитара. Вдруг зазвучала она сильно; казалось, что лопнула дека. Патер содрогнулся, вскочил, глядит на дверь и — что же? В глазах его привидение, образ госпожи Т**, светлый, воздушный! она устремила на него дружеский взгляд, улыбнулась и исчезла. Патер был в ужасе, долго не мог придти в чувство; старался уверить себя, что он не спал, что видел точно лицо своей приятельницы, живущей от него в тридцати милях; идет к гитаре, смотрит — она лопнула; явление казалось существенным. Во всю ночь прохаживался он в беспокойстве по комнате, во всю ночь терзался мыслью, что привидение, быть может, предсказало ему кончину госпожи Т**. На другой день пишет к ее супругу, спрашивает с заметным беспокойством — которого причину однако таит — каково ее здоровье, и получает во ответ, что она в то самое время, в которое представился ему призрак, скончалась… Что скажешь об этом происшествии Бландина?

Бландина. Признайся: уверен ли ты в его справедливости?

Виллибальд. Я рассказал тебе то, что знаю, что слышал сам от девицы Т**, месяца два по смерти ее матери. Девица Т** в то время, когда я узнал ее и, сказать правду, полюбил от всей души, была простодушная, непритворная дочь натуры, довольно образованная в уме, но совершенно неопытная и незнакомая с светом. От матери своей получила она в наследство решительное расположение к нежной мечтательности; более жила в мысленном, стихотворном мире, нежели в существенном, и окружена была идеалами, которые поселило в ней совершенное равнодушие ко всему внешнему и естественному. Несмотря на то я твердо уверен, что она сказала мне сущую правду, т. е. не прибавила ни слова к тому, что почитала, или, от стечения обстоятельств, должна была почитать истинным. Свидетельство патера Кайетана также не подвержено для меня сомнению: этот человек был совершенно честен; он вовсе не знал о болезни госпожи Т**, и сверх итого не имел ни малейшей причины говорить неправду. С какою целью и для какой выгоды выдумывать такую басню? Более не ручаюсь ни за что, Бландина! Обманывалась ли умирающая мать, когда говорила дочери: спешу проститься с моим другом? Обманывался ли патер Кайетан, когда он видел перед собою бесплотный ее образ? Приписать ли простому естественному случаю, что непонятное явление призрака последовало в ту самую минуту, в которую хотела явиться умирающая? На все эти вопросы имею один обыкновенный ответ: не знаю! неизъяснимо!

Бландина. А я надеялась от тебя другого, более удовлетворительного ответа. Например: если бы нынче сказала я Кларе: завтра поутру, как можно ранее, положи на письменный столик отца своего пучок тубероз и ясминов; и если бы ты в самом деле нашел на письменном своем столике пучок тубероз и ясминов, тогда подумал ли бы, что это действие одного случая? Таково и явление госпожи Т**! Она говорит: хочу проститься с моим другом! и через минуту этому другу представляется образ ее. — В какое же время? — Когда он занят математическою задачею, совсем не думает о умирающей, и не слыхал ни слова о болезни ее! Что же назовешь умышленным, когда и здесь не замечаешь ничего, кроме случайного? Мог ли патер Кайетан в описанных тобою обстоятельствах сам себя обмануть? или быть обманутым от других? И что подумать о лопнувшей гитаре, которая звуком своим пробудила патера, и принудила взглянуть на то место, на котором представился ему образ госпожи Т**. Не спорю, что всякая гитара легко может лопнуть — действие случая: но здесь заметен не один случай: удар послышался в ту самую минуту, в которую дух умирающей (вероятно, что не могла она более одной минуты промедлить) желал обратить на себя внимание патера. Могу ли подумать, чтобы и здесь не было никакой умышленной связи между причиною и действием?