Неизвестный Сталин - [230]

Самоубийство жены потрясло Сталина. Несколько дней он был в таком тяжелом состоянии, что члены Политбюро и родственники боялись оставлять его одного. Отчаяние и горе сменялись у него приступами гнева и злобы, причиной которых было, вероятно, письмо жены, о содержании которого Сталин ни с кем не говорил. После похорон жены Сталин сам искал встреч с Бухариным и даже просил его обменяться квартирами, сказав, что ему слишком тяжело жить в прежней квартире. Этот обмен не занял много времени: и у Сталина, и у Бухарина квартиры были не очень большими — всего две-три комнаты, длинный коридор и холл.

Только во время войны Сталин получил в Кремле вторую квартиру в корпусе № 1 здания Совета Министров СССР. Эта квартира находилась уже не на втором, а на первом этаже, рядом с особо охраняемым подъездом, и из нее Сталин мог без труда пройти в свой рабочий кабинет. Это были уже довольно обширные апартаменты, и Сталин мог принимать здесь даже Уинстона Черчилля. Сейчас здесь находится Архив Президента Российской Федерации.

Однако и после смерти Н. Аллилуевой беседы Сталина и Бухарина не выходили за пределы семейных тем. Согласно журналам записи лиц, принятых Генсеком ВКП(б) в его кремлевском кабинете в 1924–1953 годах, первый деловой визит Бухарина к Сталину состоялся лишь 14 июля 1933 года. До этого они встречались здесь 11 января 1929 года[581].

В 1933 году участие Бухарина в партийной и общественной жизни расширилось. Он принял участие в работе январского Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), на котором было объявлено об успешном завершении первой пятилетки. В 1933 году в коммунистическом движении широко отмечалось 50-летие со дня смерти Карла Маркса. В советской печати была опубликована обширная работа Н. Бухарина «Учение Маркса и его историческое значение». Пытаясь обрисовать основные черты «всеобъемлющей идеологии титанического класса, оформленной титаническим гением Маркса», Бухарин лишь в самом конце своей 100-страничной брошюры упомянул «тов. Сталина, сделавшего ряд новых теоретических обобщений, которые являются теперь силой, направляющей многосложную практическую работу партии»[582].

В самом конце 1933 года в ВКП(б) происходила такая специфическая кампания, как чистка партии, в ходе которой проверялась борьба каждого члена партии в отдельности за ее генеральную линию. Для Бухарина это была достаточно унизительная процедура, неоднократно переходившая в допрос. При этом Бухарин должен был многократно осуждать свой недавний «правый уклон» и восхвалять «идейного фельдмаршала революционных сил — т. Сталина». Хотя комиссия по чистке сочла Бухарина «проверенным», она отметила все же, что он «окончательно не изжил своей отчужденности от партии». Характерно при этом, что проект постановления комиссии по чистке еще до сообщения его собранию партийной ячейки и самому Бухарину был направлен на утверждение Сталину, Молотову и Кагановичу — в ЦК ВКП(б) и в СНК СССР, — что вовсе не было обязательным. Председатель Московской областной комиссии по чистке партии Кнорин прямо писал в сопроводительной записке: «Прошу ваших указаний»[583]. Сталин решение комиссии одобрил.

Бухарин и Сталин в 1934 году

26 января 1934 года в Москве открылся XVII съезд ВКП(б), получивший уже тогда название «съезд победителей». Бухарин был избран одним из делегатов на этот съезд от московской партийной организации, и он принял решение не только присутствовать на съезде, но и выступить на нем, естественно, с самокритикой. Бухарин сурово осудил линию «правых» уклонистов как «антисоциалистическую и антиленинскую» и отметил, что «товарищ Сталин был целиком прав, когда разгромил, блестяще применяя марксо-ленинскую диалектику, целый ряд теоретических предпосылок правого уклона, формулированных прежде всего мною»[584].

Одной из главных тем речи Бухарина была критика германского фашизма и японского милитаризма. Некоторые из историков пытались позднее найти в речи Бухарина замаскированную критику Сталина. Даже льстивые слова о Сталине как о «фельдмаршале пролетариата» кое-кто считал намеком на германского канцлера генерал-фельдмаршала Гинденбурга, который поручил Гитлеру сформировать в 1933 году правительство Германии и сделал его своим преемником. Но эти намеки были столь хорошо замаскированы, что их никто не заметил.

Основная и ясная мысль Бухарина и в его речи, и в его письмах к Орджоникидзе состояла в том, что перед лицом огромных внешних и внутренних опасностей и для решения «гигантски сложных задач» все члены партии должны отложить споры и сплотиться вокруг Сталина и партийного руководства. И он, Бухарин, может еще немало сделать для пользы общего дела[585]. Такая позиция вполне устраивала в то время Сталина, и он не без поддержки Серго Орджоникидзе расширил для Бухарина возможности возвращения в большую политику.

Составляя список для избрания в новый состав ЦК ВКП(б), Сталин оставил в нем и Бухарина, хотя лишь в качестве кандидата в члены ЦК. 17 февраля 1934 года Бухарин был назначен ответственным редактором газеты «Известия» — второй по значению советской газеты. Бухарин был искренне рад новому назначению, оно предоставляло возможность большой и важной работы и позволяло, как он думал, на деле показать его новую преданность делам партии и социализма. К тому же в менее официальных «Известиях» можно было реализовать многое из того, что было бы трудно осуществить в «Правде».