Неизвестный Солдат - [3]

в конце "Touch Me"?

Кригер: Это был просто маленький проигрыш. Кто-то заметил, что он звучит похоже на музыку из того ролика, и сказал: "Давайте включим ее сюда".

— Разные названия двух сторон альбома "Мorrison Hotel"("Morrison Hotel/Hard Rock Cafe") — интересная идея. В этом была некая концепция?

Кригер: Да нет, что вы. Идея родилась, когда мы уже закончили альбом и стали думать над обложкой. Кто-то побывал где-то на окраине и увидел этот Моррисон-отель. Мы посмотрели на это здание и решили, что неплохо было бы его сфотографировать на обложку. А потом мы увидели Хард-рок-кафе, буквально по соседству, и решили: "А это у нас будет на задней стороне конверта". Оба эти места давно уже закрыты.

— Вы начали использовать «вау-вау» в песнях типа "Peace Frog". Что на вас больше повлияло — стиль «Motown» или группа SLY AND THE FAMILY STONE?

Кригер: Ну, я об этом никогда не задумывался. Если честно, на "Peace Frog" я не пользовался педалью «вау-вау», там был звукосниматель с реверсом. Мы как раз сегодня вечером репетировали эту песню, а до этого многие годы ее не играл. Теперь в этой вещи Вау-Вау использует "вау-вау".

— "Roadhouse Blues" вы записывали живьем в студии?

Кригер: Мы редко писались «живьем», разве что первый альбом и "L.A. Woman". Время шло, у нас появилось больше денег, и мы стали делать все больше наложений — пока на последнем альбоме не решили вернуться назад. Мне кажется, что для THE DOORS было лучше всего записываться "живьем".

— Как вышло, что Лонни Мак сыграл партию баса в "Roadhouse Blues"?

Кригер: Просто он в тот день тоже записывался на студии «Elektra», а мне всегда нравилось, как он играет. Я его попросил сыграть партию баса, на что он мне ответил: "Ладно, хотя я не басист, но попробую". И после записи я всегда называл его «басистом», что приводило его в ярость. "Я гитарист, черт бы тебя подрал!", — кричал он.

— Как часто группа использовала бас вместо клавиш?

Кригер: На записи пластинок мы обычно пользовались басом. Сначала на нем играл некто Даг Любан, а позднее еще несколько ребят: Рэй Нaполитэн играл в "Morrison Hotel", Гарри Шефф в "L.A. Woman" и Ларри Кнехтель в первом альбоме.

— Вам не кажется, что в игре одновременно на басу и клавишах есть что-то претенциозное?

Кригер: Смотря в каком контексте. Рэй мог играть на басу только отдельные куски, потому что ему еще приходилось играть на клавишах. Так что мне нужно было играть на гитаре большую часть партии баса, что в нормальной ситуации я бы не делал. Еще часть партии баса игралась на пианино — что с трудом можно представить, плюс гитара. В "Crystal Ship" есть несколько довольно низких нот, которые, казалось бы, играются на басу, но на самом деле они сыграны мною на гитаре.

— Довольны ли вы альбомом "Absolutely Live" как документальным образцом концертов THE DOORS?

Кригер: В основном, да. Мне бы хотелось, чтобы они записали побольше концертов, потому что я знаю, что временами мы играли и получше. Но и это неплохо. А есть песни, которые могли бы прозвучать лучше.

— Существуют ли еще нерассекреченные записи концертов?

Кригер: Фактически нет. Есть несколько бутлегов, но качество у них не слишком высокое, а больше хорошо записанных концертов нет.

— Насколько, по-вашему, «студийные» THE DOORS отличались от "живых"?

Кригер: Что касается первых двух альбомов, то студийные и концертные записи фактически идентичны, в основном потому что эту программу мы уже играли года два и могли прийти в студию и быстро записать материал — особенно первый альбом, на запись которого ушло всего пять дней. Но с течением времени мы сильно замедлили темпы работы в студии. Кроме того, большая часть материала, записанная в поздних альбомах, редко игралась на концертах. Кажется, единственная вещь с "Morrison Hotel", которую мы исполняли «живьем», была "Roadhouse Blues".

— В песне "Hyacinth House" партия вокала — одна из самых мрачных в вашем творчестве. Возникает отчетливое ощущение, что Джим просто умирает в финале. Вы когда-нибудь чувствовали это?

Кригер: Это был довольно странный голос — очень, очень странный голос. Я не знал, что о нем подумать, и до сих пор не знаю. Мы написали ее однажды вечером, когда Джим гостил в моем доме, и мы наблюдали за енотами, бегавшими по двору. Вот откуда он взял львов.

— Есть ли у THE DOORS такие песни, которые ныне заставляют вас морщиться?

Кригер: Конечно, у любой группы есть такие вещи. Я не скажу вам, какие именно, но они на самом деле не так уж плохи. По-настоящему меня ни одна вещь не разочаровывает. Мне бы хотелось изменить кое-что там и сям, но ничего существенного.

— Кажется, использование "The End" в фильме Копполы "Апокалипсис сегодня" спровоцировало новую вспышку интереса к THE DOORS?

Кригер: Возможно. Они имели право использовать любую песню THE DOORS, какую им захочется, и сначала был план использовать их все. Но остановились они на одной-единственной.

— Не странно ли, что эта песня превратилась в настоящий гимн вьетнамской войны?

Кригер: Да, весьма, потому что в ней ничего такого не имелось в виду. Но это классно сработало, так что нельзя ни в чем винить режиссера. Когда я пришел в большой зал «Синерама» в Голливуде, сел в первый ряд, чтобы посмотреть этот фильм, и первое, что я услышал, была моя гитара, я просто подумал: "Как здорово!" Мне понравилась эта вещь и ремикс тоже. Я немножко понервничал оттого, что они сделали ремикс, но, по-моему, они хорошо потрудились.