Неизвестный Киров - [5]

Мальчик был смышлен, сообразителен, трудолюбив, прилежен. «Отличная учеба» и «совершенно безупречное поведение» (так написано в Характеристике) дали ему возможность за счет земского общества продолжить учебу в Казанском низшем механико-техническом промышленном училище.

Инициатором направления Сергея Кострикова на учебу стала воспитательница приюта Ю. К. Глушкова, ее поддержали учителя городского училища — Н. С. Морозов, В. С. Раевский, Г. Н. Верещагин и даже преподаватель Закона Божия — отец Константин. Они обратились с прошением в Благотворительное общество Уржума: направить Кострикова в Казань для получения специального образования за счет средств общества.

Благотворительное общество располагало к этому времени значительными средствами. Уржум развивался в конце XIX — начале XX века весьма интенсивно. В 1903 году в нем насчитывалось 6 промышленных заводов, 18 крупных ремесленных заведений (кожевенных, маслобойных, сальносвечных), широко шла торговля, особенно зерном. Богатые купцы, помещики, чиновники считали делом чести вносить средства в Благотворительное общество.

Сохранился протокол общего собрания общества, на котором почетный член общества В. Ф. Польнер предложил собранию «…ввиду успешного окончания курса в городском училище и хороших способностей воспитанника дома призрения Сергея Мироновича Кострикова поместить для получения специального образования в Казанское низшее механико-техническое училище» за счет общества[13]. Решение было принято единогласно.

Общество ассигновало на содержание воспитанника в Казани, его обмундирование, оплату учебы на первый год — 90 руб. При этом учитывалось, что он будет также получать пособие из земства, которое после поступления на работу обязан земству вернуть[14].

Председатель Благотворительного общества выдал земству за малолетнего Кострикова обязательство-расписку о возврате всех денег земству, затраченных земством на обучение последнего[15].

В краеведческом музее Уржума в экспозиции по годам расписана материальная помощь Кострикову как со стороны земства, так и общества. В 1901 году — 65 руб., в 1902 — 55 руб., в 1903 г. — 60 руб., причем 36 руб. ежегодно вносило земство[16]. Как видно из приведенных цифр, из двух спонсирующих обучение Кострикова организаций Благотворительное общество делало это крайне нерегулярно. Причем за первый год оба спонсора не внесли ни одной копейки. Поэтому первый взнос сделал лично Польнер, детей которого нянчила старенькая Меланья Авдеевна. В сопроводительном письме в Казань Польнер писал:

«Означенного Сергея Кострикова я обязуюсь одевать по установленной форме, снабжать всеми учебными пособиями и своевременно вносить установленную плату за право обучения… Жительство он будет иметь в квартире моей родственницы, дочери чиновника — Людмилы Густавовны Сундстрем»[17].

Казанский период — это, пожалуй, наиболее тяжелые годы в жизни подростка. Жил он впроголодь, часто случались голодные обмороки, болел, но упрямо шел к своей цели стать техником-механиком.

Павел Иванович Жаков, преподававший в то время в училище, вспоминал: «Отсутствие близких, тяжкие бытовые условия, постоянное недоедание вызвали бы у многих уныние, сломили бы всякое желание учиться. Но не такой был Сергей… Целеустремленность и бодрость никогда его не покидали… Всегда стремился расширить свой кругозор, читал массу книг, любил художественную литературу и в беседах обнаруживал острый ум и критическую мысль»[18].

Моральную поддержку, материальную помощь оказывали Сереже Кострикову и его старые знакомые — сестры Глушковы — Юлия и Анастасия Константиновны.

Летом 1934 года Анастасия Константиновна приезжала в Ленинград на экскурсию. Она позвонила Кирову, он посетовал: почему она не согласовала время поездки, — он только что вернулся из отпуска в Сочи, и через несколько дней ему предстояла поездка в Казахстан, а в Ленинграде его ждала труда непрочитанных бумаг, документов, писем, предстояли встречи с руководителями города, директорами предприятий…

В воспоминаниях, датированных 1935 годом, А. К. Глушкова рассказывала: «Он тепло меня встретил», на машине повез показывать город, а «на мой вопрос „ты забыл меня?“ ответил — „Нет, не забыл и не забуду. Вы для меня сестра и мать”»[19].

Останавливаюсь на этом, казалось бы, незначительном эпизоде, чтобы показать всю несостоятельность тезиса сегодняшнего исследователя Н. А. Ефимова, что «впоследствии Сергей Миронович, кажется, ни разу не вспомнил своих благодетелей»[20]. С Польнером Сергей Костриков вообще лично не был знаком, между ними всегда была слишком велика социальная дистанция. У Л. Г. Сундстрем на квартире он жил в Казани только один год, а потом она уехала из города навсегда. Кстати, это весьма осложнило и без того тяжелую жизнь юноши. Ну а когда в годы советской власти С. М. Киров занял высокое положение в обществе, никого из его уржумских покровителей не было уже в живых, за исключением Глушковых.

Ошибочно и утверждение Н. А. Ефимова, что Киров учился в Казанском «ремесленном» училище[21]. Аттестат, полученный Кировым, гласил, что он «был принят в августе 1901 года в низшее механико-техническое училище Казанского соединенного промышленного училища, в котором обучался по 31 мая 1904 г., и окончил полный курс низшего механико-технического училища…»