Неизвестный Дзержинский: Факты и вымыслы - [143]

Обстановка не с неба свалилась. Она была создана насильственным захватом власти, страны. Не было бы захвата власти — не было бы и обстановки.

Приехав в Москву, Зося ждала встречи с любимым человеком, отцом Ясика. Она встретилась с чудовищем. Граф Богдан Якса-Роникер утверждал, что у Дзержинского было два лица — дружелюбное и устрашающее — и что оба они были настоящими. Когда говорят, что в каком-то человеке сидит два человека, сменяющих друг друга, как Джекиль и Хайд, предполагается, что оба являются подлинными. Но теория двойственной личности поразительно и опасно наивна.

Кто не встречал людей, которые обманывают не только словами, но и всем своим поведением, манерой держаться, интонацией, жестами? Многие люди умеют искусно представлять персонаж, которым они хотят казаться. Они так мастерски играют роль, что нередко вводят в заблуждение людей проницательных и психологически искушенных. Дзержинский мог играть благородного рыцаря и даже не осознавать в тот момент, что это всего лишь роль. Дзержинскому нравилась эта роль не только потому, что он хотел кого-то обмануть. Она была ему навязана ситуацией, в которой он рос. Разрушительные, смертоносные тенденции были подавлены до 1917 года. Феликс вынужден был казаться добросердечным. Должность председателя ВЧК сияла с него ограничение, стремление превращать живое в неживое вырвалось наружу. В 1919 году Зося увидела подлинное лицо своего мужа и ужаснулась. Ужаснулась так, что предпочитала не думать, не говорить, не писать о его «работе». «Работать в другой области».

Трудно было не заметить, что Дзержинский, после Октябрьского переворота, стал опасным оружием в руках Ленина. Самые абсурдные затеи вождя он выполнял вдохновенно и успешно. Старый большевик И. Рудченко вспоминает свою встречу с Лениным, на которой присутствовал Дзержинский.

Когда Дзержинский вышел из кабинета, Ленин дал ему блестящую характеристику. Вождь русской революции в затруднительных ситуациях говорил: «Ну, надо, значит, поручить Дзержинскому — он сделает».

Чем объяснить привязанность Дзержинского к Ленину? Ленин проигрывал ему во всем: в быстроте реакции, образованности, культуре, умении общаться с людьми, жизненном опыте, в отсутствии детей и шевелюры… Ненависть Ленина к культуре не вызывает сомнения. Он был антикультурный в своей основе. Об этом свидетельствует в своих воспоминаниях уже знакомый нам комендант Кремля П. Мальков. Партийные боссы постоянно отчитывали П. Малькова за беспорядки в Кремле: Свердлов за сугробы снега, Ленин за «безобразия».

«Вышел Владимир Ильич. Он был весел, шутил, смеялся. Когда я подошел, Ильич приветливо поздоровался со мной, поздравил с праздником, а потом внезапно шутливо пригрозил пальцем.

— Хорошо, батенька, все хорошо, а вот это безобразие так и не убрали. Это уже нехорошо. — И указал на памятник, воздвигнутый на месте убийства великого князя Сергея Александровича.

Я сокрушенно вздохнул.

— Правильно, — говорю, — Владимир Ильич, не убрал. Не успел, рабочих рук не хватает.

— Ишь ты, нашел причину! Так, говорите, рабочих рук не хватает? Ну, для этого дела рабочие руки найдутся хоть сейчас. Как, товарищи? — обратился Ильич к окружающим. Со всех сторон его поддержали дружные голоса.

— Видите? А вы говорите, рабочих рук не хватает. Ну-ка, пока есть время до демонстрации, тащите веревки.

Я мигом сбегал в комендатуру и принес веревки. Владимир Ильич ловко сделал петлю и накинул на памятник. Взялись за дело все, и вскоре памятник был опутан веревками со всех сторон.

— А ну, дружно! — задорно командовал Ленин.

Ленин, Свердлов, Аванесов, Смидович, другие члены ВЦИК и Совнаркома и сотрудники правительственного аппарата впряглись в веревки, налегли, дернули, и памятник рухнул на булыжник.

— Долой его с глаз, на свалку! — продолжал распоряжаться Ленин.

Десятки рук подхватили веревки, и памятник загремел по булыжнику к Тайницкому саду.

Владимир Ильич, — продолжает Мальков, — вообще терпеть не мог памятников царям, великим князям, всяким прославленным генералам… По предложению Ленина в 1918 году в Москве были снесены памятники Александру II в Кремле. Александру III возле храма Христа Спасителя, генералу Скобелеву… Мы снесем весь этот хлам, заявлял он».

И снесли, и воздвигли множество каменных идолов памятников самим себе — Ленину, Дзержинскому. По свидетельству графа Богдана Якса-Роникера, Дзержинский любил скульптуры. Он всегда был против уничтожения памятников, ему легче было уничтожить лишнюю сотню людей. Памятники восхищали Феликса — они были совершенными и мертвыми, ими можно было любоваться до бесконечности.

В Ленине Феликс наше замену рано умершему отцу, личность, на которую можно возложить ответственность за совершенные злодеяния и остаться с чистыми руками.

Что представляет собой массовый, официальный, благославленный главой государства террор?

Вдумаемся… Ночь, выстывший дом, перепуганные дети, дрожащая жена, цепляющаяся за сапоги палачей, готовая на любое унижение, старая мать — и подозреваемый в пособничестве эсерам (только что прозвучал выстрел Каплан) человек. Как стреляли? В затылок? В сердце? В лоб? Что он сказал, что подумал перед смертью? Что стало с его детьми?