Неизвестная переменная, или О роли личности в истории - [57]

— И что ты мочишь?! — голос Сириуса вырвал директора из тяжких дум.

— А что я могу сказать? — мрачно усмехнулся зельевар, — Гарри прав — он должен уйти.

— ЧТО?!! — Блэк вскочил и начал нервно расхаживать по комнате, то и дело размахивая руками. — Да ты в своем уме?! Ты, ты хоть понимаешь, что говоришь?!

— Разумеется, — Северус привычным жестом сложил руки на груди. — А вот ты, похоже, нет. Подумай сам, если еще не весь разум в Азкабане подрастерял.

— Да я тебя…

— ХВАТИТ! ЗАМОЛЧИТЕ ОБА! — все посмотрели на Поттера, напряженно замершего у дивана, руки которого были сжаты в кулаки. — Я уже все решил. Хотите вы или нет, но я сделаю то, что считаю правильным. Больше я это обсуждать не намерен. А теперь прошу меня извинить.

Выдав эту фразу, молодой человек направился к выходу из комнаты, а все остальные только и могли, что безмолвно наблюдать как Гарри Поттер, громко хлопнув дверью, уходит прочь.

* * *

— Как ты, друг? — тихо проговорил Рон, в голосе которого чувствовалось искреннее участие.

Представитель рыжего семейства нашел Ри на верхней площадке Астрономической башни — излюбленном месте влюбленных, желающих уединения и тех, кому просто надо поразмыслить.

Герой сидел, свесив ноги за край площадки и по–детски ими болтал.

— В порядке, — преувеличенно бодро отозвался брюнет, — насколько это вообще возможно в данной ситуации. До чего вы там договорились?

Рон уселся рядом с Гарри и тоже свесил ноги за край:

— Ну… — протянул он, — договорились до того, что ты уже взрослый и можешь свою судьбу сам решать.

— И на том спасибо, — хмыкнул Поттер.

— Не злись, — попросил рыжик, — мы просто не хотим терять тебя. Все только стало налаживаться, а тут такое.

— Ну так я ведь не умирать собираюсь, а, так сказать, просто сменить обстановку. Кто же запретит вам навещать меня в мире маглов?

— Никто, наверное, — пожал плечами Уизли, — вот только, все равно, такое чувство, что мы предаем тебя — мы ведь так и не сумели помочь.

— Вы были рядом, — возразил Ри, — а это главное. Просто пришло время иного пути. Самостоятельного.

— Может, ты и прав, — кивнул Рон. — Просто мне очень жаль — мы ведь только–только вновь стали друзьями.

Гарри в ответ только тихонько вздохнул, а затем, словно спохватившись, задал вопрос:

— Слушай, а ты поговорил с Гермионой?

— Поговорил, — глухо бросил Уизли, — кстати, ты оказался прав.

— В чем?

— Говорить мне пришлось при Малфое, — нехотя отозвался он, — он хотя и отвернулся, но я всеми фибрами ощущал его присутствие — и как у меня сил–то хватило прощения попросить?

— Ничего, привыкай, — усмехнулся парень, — теперь по–другому и не будет.

— Да понял я уже, — отмахнулся Рон, — просто непривычно очень — все так изменилось.

— Это тебе так кажется, — вскинул бровь Ри, — на самом деле, весь просто встало на свои места.

— И вы все это время притворялись? — неверяще прошептал рыжик.

— Пришлось, — отвернулся парень.

— Прости, вам, наверное, трудно было?

— Да уж, нелегко, — усмехнулся Ри, — но это в прошлом.

Сзади раздался звук шагов — кто–то поднимался на площадку.

— Вот вы где, — удовлетворенно протянул Драко, — мы вас уже обыскались. Старший командный состав пришел к согласию — можете возвращаться. И чтоб ты знал, Ри — что бы ты ни решил, мы с Мио тебя поддержим.

— Спасибо, Ди, — улыбнулся в ответ Гарри, — я это очень ценю.

— Ди — это сокращенно от Драко, что ли? — не понял Рон.

— Ну хоть ты не спрашивай, — горестно поморщился Малфой.

— Не буду, — как–то загадочно усмехнулся младший Уизли.

Поднявшись с пола, молодые люди спустились с башни и направились в сторону покоев профессора Блэка.

P. S. Осталось вычитать последнюю часть.

10. Самый последний эпилог

Седой худощавый мужчина среднего роста стоял на балконе третьего этажа свой лондонской квартиры.

Сегодня его юбилей.

Странно, но он не чувствовал праздника. Может быть, была права его покойная супруга, когда говорила, что юбилей — это репетиция похорон?

У Александра Рейнара Броуди с самого утра не заладился день — сначала, ни с того ни с сего, заглох мотор у любимого железного коня и он опоздал на работу. Нет, никто не говорит, что директор школы–интерната для одаренных детей имени Марианны Олден, не может раз в кои–то веки прийти на работу на полчаса позже обычного, да еще и в собственный День Рождения, но на этом его неприятности не закончились. Во время обеда в столовой случился небольшой конфуз — преподавательница изящной словесности оказалась приклеенной к стулу. Правда, выражалась она при этом не так изящно, как на уроках. Он сначала помогал отклеить мисс Строуберри, потом, когда это не удалось, ему и мистеру Мартону, преподавателю фехтования, пришлось тащить стул с Милиндой до учительской. Затем, когда он вернулся домой, оказалось, что ключи от квартиры он забыл на своем рабочем столе. Пришлось возвращаться. Хорошо хоть коллеги не проигнорировали его просьбу — не устраивать сегодня ничего экстраординарного, а ограничились лишь обычным поздравлением.

А теперь вот позвонили дети — Ричард и Амелия.

Они заказали столик в ресторанчике «У Мередит» на девять вечера, хотя знали, что он предпочел бы праздновать очередной День Рождения дома.