Неисторический материализм, или Ананасы для врага народа - [33]

Снова накупив продуктов, он пошел в универмаг. Савченко и Козлов буквально ворвались туда вместе с Сергеем и не отходили от него ни на шаг. Давно им не приходилось столько двигаться.

– Видеокамеры так и летят, прямо не напасешься, – ворчал Сергей, прилепляя ее в углублении в неровном бетоне колонны.

Сыщики, которые торопливой трусцой делали за ним второй круг, немного притормозили, ожидая, когда Сергей выйдет из-за колонны. Когда через десять секунд стало ясно, что не выйдет, на них было жалко смотреть. Покупатели универмага с интересом наблюдали, как нормальные с виду люди наматывают круги вокруг ничем не примечательной колонны, потом ползают около нее на коленках, стучат костяшками пальцев по полу и, наконец, даже не подойдя к прилавкам, опрометью выбегают из магазина.

В лаборатории гора продуктов на столе росла.

– На вас не напасешься, – проворчал Сергей, в очередной раз опустошая сумку.

– Дорого бы я дал, чтобы посмотреть, как они составят отчет, – проворчал Барсов.

– Я сейчас, – вдруг сказал Сергей, увидев, как неутомимые служители советского закона опять примчались к его дому. – Пусть они теперь думают, что я дома.

– Только быстро, – попросил Андрей.

Савченко с Козловым, которые до этого оживленно жестикулировали, вдруг замерли, увидев, как Сергей неторопливо выходит во двор. Он подошел к дровяному сараю, взял пару поленьев и пошел обратно в дом.

– Это ведь он? – неуверенно спросил Козлов. – Или другой?

– Это он. Хотя это не может быть он. Потому что его сейчас дома нету, – сообщил Савченко.

Было без десяти двенадцать. Сергей посмотрел на часы – спутник должен перебросить его в Казань через десять минут.

– Наконец-то, – проворчал Андрей, увидев его. – Никаких нервов на тебя не хватит.

– Еще восемь минут, – тыкал Сергей пальцем в часы. – Успею перекусить.

– Перебьешься, – хладнокровно сказал Андрей и усадил Сергея под какой-то колпак, напоминавший сушуар в парикмахерской. – Только о еде и думаешь!

– Сами все слопали, – возмутился Сергей, глядя на пустые тарелки в лаборатории.

– Молчи! – зашипел Андрей и нажал на кнопку. Сергей зажмурился. Так, с зажмуренными глазами, он сидел пару минут, пока не почувствовал, что под ним – снег и стало холодно.

X

Он открыл глаза. Справа от него был полуразвалившийся сарай, позади которого виднелся серый забор. Сергей выглянул за угол – в глубине двора стоял небольшой, довольно ветхий дом.

Сергей поднялся на крыльцо и постучал. Ему открыла старуха, крест-накрест перевязанная шалью. Она подозрительно посмотрела на него.

– Чего надо? – неожиданным басом спросила она.

– Извините. Комаровы здесь живут? – вежливо спросил Сергей.

Старуха чуть высунулась на крыльцо и ткнула рукой вбок.

– Туда иди. Там они. Людка-то где, не знаю, а ребятня дома, поди.

И она захлопнула дверь. Спускаясь с крыльца, Сергей услышал, как она стучит кулаком в стену и кричит:

– Людка, открывай! Там тебя какой-то хлыщ спрашивает.

Сергей, одетый по последней моде своего времени, невольно оскорбился. Тоже, рассуждает еще!

Обойдя дом, он увидел летнюю веранду. Дверь распахнулась, и из нее выглянул закутанный в шубку мальчик лет восьми.

– А мамы нет, – вежливо сказал он простуженным голосом.

– А скоро она придет?

– Сказала, что к обеду, – ответил мальчик. Он был бледен и худ. Сергей вошел в крохотную комнатку.

– Это вы здесь живете? – огляделся он. На стене была черная тарелка радиоприемника. У бревенчатой стены, на которой висел тощий коврик с изображением лебедей, стояла железная кровать с никелированными шишечками. На ней горкой были сложены три подушки, накрытые белой кружевной тканью. Под окном стоял голый дощатый стол. Сергей посчитал – три доски, между ними – широкие щели. В углу в изголовье кровати стояла круглая печка «голландка». Сергей потрогал – чуть теплая. Перед печкой была маленькая лежанка с бортиками. Под кучей тряпья на ней спал ребенок.

По всей комнате гуляли сквозняки – дуло из всех щелей.

Сергей моментально продрог.

– Не Рио-де-Жанейро, – пробормотал он и поежился.

– Вы что-то сказали, дядя? – вежливо спросил мальчик.

– Тебя Володя зовут?

– Да, – удивленно ответил ребенок.

– Погоди, я сейчас.

Сергей снова поднялся на хозяйское крыльцо и забарабанил в дверь. Старуха нехотя открыла.

– Ну, чего колотишь, как басурманин! – проворчала она.

Сергей помахал небольшой стопкой сторублевых бумажек.

– Сколько дров дашь на это? – спросил он. Бабка склонилась носом к деньгам и, разглядев, мощно взревела:

– Та-а-хи-ир!

За дверью раздалось шарканье.

– Избу выстудишь, – продребезжал старческий голос.

Но на крыльцо выглянул вовсе не старик, а мужчина средних лет, в валенках, серой вязаной шапке, которая многочисленными складками спускалась ему на лоб, и в подбитом мехом овчинном жилете.

Бабка показала ему на деньги.

– Дров просят, – объяснила она.

– Долго соображаете, – поморщился Сергей. – Давайте быстренько погрузим их на веранду. Чего же вы соседей морозите, – упрекнул он.

– Нянькаться я с ними буду! – буркнула бабка. – Комнату сдала, а как живут – не мое дело. У них мамка есть.

– Ладно, дрова продаете или нет? – нетерпеливо сказал Сергей.

– Охо-хо! – по-стариковски простонал Тахир и пошел к поленнице. Там он набрал охапку дров, выжидательно посмотрел на Сергея и добавил к охапке еще пару поленьев. Сбросил все на веранду и посмотрел на деньги.