Неисповедимый путь - [24]

– Этот рисунок просто замечателен, – сказал он. – Да, мне нравится вот это. Действительно нравится! С такой рекламой сбрасываешь с себя десяток лет, не правда ли?

Форрест улыбнулся и согласно кивнул головой. Он достал трубку из шиповника и кисет и наполнил одно из другого. Прикурив со второй попытки, он выпустил клуб дыма.

– Я рад, что он вам понравился, – проговорил он с облегчением. – Но, – подчеркнул Фальконер тихим голосом, – что касается текста и шрифта, то больше всего мне нравится надпись на среднем плакате.

– О, нет проблем, мы можем совместить их в любой желаемой вами комбинации.

Фальконер подошел еще ближе, пока не оказался в нескольких дюймах от своей фотографии.

– Это то, что мне нужно. Этот плакат говорит. Мне нужно пять тысяч копий, но с той, другой надписью и шрифтом. Это нужно сделать к концу этого месяца.

Форрест прочистил горло.

– Ну…

Я думаю, что это немного затруднительно. Но мы справимся с этим, нет проблем.

– Прекрасно. – Фальконер сияя отвернулся от плаката и вытащил трубку изо рта Форреста как соску у младенца. – Я не терплю опозданий, мистер Форрест. И я в очередной раз напоминаю вам, что я не терплю запаха дьявольского сорняка.

В его глазах что-то ярко блеснуло. С лица Форреста исчезла напряженная улыбка, когда Фальконер опустил трубку в стакан с лимонадом. Раздалось легкое шипение, и табак погас.

– Курение вредно для вашего здоровья, – тихо произнес Фальконер, будто разговаривая с набедокурившим ребенком, – но полезно для Дьявола.

Он оставил «виновника» в стакане, потрепал Форреста по плечу и снова стал любоваться плакатом.

Зазвонил один из телефонов. Трубку снял Ходжес.

– «Крестовый поход Фальконера». О, привет, Кемми, как у тебя…

Да, конечно, секундочка. – Он протянул трубку Фальконеру. – Джи-Джи, это Камилла.

– Скажи, что я перезвоню ей, Джордж.

– Похоже, она чем-то встревожена.

Фальконер сделал паузу, а затем двумя широкими шагами подошел к телефону.

– Привет, дорогая. Чем могу помочь? – он увидел, как Форрест убрал плакаты с мольберта и вынул из стакана намокшую трубку. – Что что? Дорогая, плохо слышно. Повтори снова. Я еле тебя слышу. – Его лицо вытянулось. – Тоби? Когда? Сильные повреждения? Я же предупреждал тебя, что эта его охота за автомобилями до добра не доведет! Хорошо, успокойся…

Попроси Уэйна помочь. Погрузите Тоби в трейлер и отвезите к доктору Консайдайну. Он лучший ветеринар в округе Файет, и он не откажет тебе… – он остановился на полуслове и стал слушать. Его рот открывался и закрывался как у вытащенной на берег рыбы.

– ЧТО? – прошептал он таким слабым голосом, что трое мужчин, находящихся в комнате, с удивлением переглянулись. Они никогда не видели Дж. Дж. Фальконера в подавленном настроении.

– Нет, – прошептал он. – Нет, Кемми, этого не может быть. Ты ошибаешься. – По мере того, как он слушал, его лицо начало бледнеть. – Я не…

Знаю, что делать… Ты абсолютно уверена? – Он бросил взгляд на мужчин, его мясистые руки готовы были переломить телефонную трубку пополам. – Уэйн с тобой? Хорошо, тогда слушай меня внимательно. Это не мое дело, просто слушай. Отвезите пса в ветеринарку и пусть его всего проверят. Не говори никому кроме доктора Консайдайна и еще скажи ему, что я просил сохранить это в тайне, пока я не переговорю с ним. Поняла? А теперь успокойся! Я буду дома через пару часов, выезжаю сразу, как только освобожусь. Ты точно в этом уверена? – Он помолчал, глубоко вздохнул и произнес: – Ну, ладно. Целую тебя. Пока.

Фальконер положил трубку.

– Что-нибудь случилось, Джи-Джи? – спросил Ходжес.

– Тоби, – тихо ответил Фальконер глядя в окно на окружающие дома, солнечный свет полоскал его лицо.

– Моя собака. Ее сбил на шоссе грузовик.

– Примите мои соболезнования, – произнес Форрест. – Хорошую собаку трудно…

Фальконер повернулся к нему. Он триумфально улыбался, а его лицо приобрело свекольно-красный оттенок. Он сжал кулаки и воздел их к потолку.

– Джентльмены, – его голос захлестывали эмоции. – Неисповедимы пути Господни!

3. Палаточное шоу

11

Июльским субботним утром Джон Крикмор выехал из дома. В воздухе еще ощущалась ночная прохлада, хотя солнце уже стояло над холмами красным шаром. Джон ехал на работу в магазин Ли Сейера, и из-под колес «Олдса» поднимались клубы пыли, которые медленно плыли по направлению к полю, на котором виднелись сухие коричневые стебли кукурузы.

Дождя не было с последней недели июня. Джон знал, что наступает критический момент. Его кредит в продуктовом магазине почти истощился, а на прошлой неделе вдобавок Сейер сказал ему, что если дела не улучшатся – а это маловероятно, учитывая время года и ужасную жару – то ему придется отказаться от его услуг до осени. Как и большинству фермеров долины, Джону пришлось залезть в семейный неприкосновенный запас. Самыми же довольными существами в готорнской долине были, видимо, местные свиньи, которые пожрали большую часть кукурузы; еще одним счастливцем был мужчина из Бирмингема, который скупал по смехотворно низким ценам сухие кочерыжки от кукурузных початков, делая из них трубки для продажи в аптеках.

Если же говорить о предстоящих событиях, то в августе в Файете открывается ярмарка. Вышивки Рамоны всегда шли на ней хорошо. Джон вспомнил женщину, купившую одну из работ Рамоны и сказавшую при этом, что она выглядит так, будто сделана «бабушкой Мозес». Джон понятия не имел, кто такая «бабушка Мозес», однако понял, что это надо расценивать как комплимент, поскольку женщина охотно рассталась с пятью долларами.