Негодяи и ангелы - [28]

— Олег Михайлович, а что такое электронная почта? Олег Михайлович ответил, но Лариса не поняла. И попросила объяснить. Доктор Крюков, человек добрый и в данный момент никуда не спешивший, стал объяснять.

Попутно ему пришлось в популярной форме растолковать девушке, что такое Интернет и наглядно продемонстрировать, как работает компьютер и как отправляются и получаются электронные письма. Однако в конечном счете все это Ларису не столько вдохновило, сколько разочаровало. Особенно после того, как на ее вопрос, можно ли послать по электронной почте письмо, написанное от руки, доктор Крюков категорически ответил.

— Нет. Сейчас, правда, разрабатываются технологии перевода рукописного текста в компьютерный формат, но они еще очень несовершенны. Так что надо или набивать текст на клавиатуре, или хотя бы иметь экземпляр, отпечатанный на пишущей машинке. Ни на машинке, ни на компьютере Лариса работать не умела, а посвящать кого-либо в свои затеи опасалась. Затея-то, собственно, была одна: сообщить «Трибуналу» об убийстве Алексея и о том, что сын генерала Игрунова хвастается на каждом углу, что это именно он убил Лешку, а милиция и ухом не ведет. Сообщить — и ждать результата. Какое бы наказание ни назначил «Трибунал», оно будет справедливым. В это Лариса поверила сразу, сопоставив главную надпись на карточке с внешним видом раненого Сергея Барабанова, который был одет, подстрижен, накачан и вооружен точно так, как это было модно в нынешнем сезоне среди Белокаменских бандитов. А сам Сергей Барабанов, между тем, благополучно перенес многочасовую операцию, и по пути в послеоперационную палату тоже не умер. Более того, хирург, проводивший операцию, с полной ответственностью сказал друзьям и родственникам пострадавшего, а затем повторил то же самое милиционерам.

— Жить будет. И даже может полностью выздороветь, если повезет. Недаром Серега Барабанов еще в школе сменил обидную кличку Барабан на более гордое, как ему казалось, прозвище Акула, и быстро добился, чтобы все называли его именно так.

32

Весть о том, что Пятый Правый снова провалил задание, пришла к судьям «Трибунала» практически одновременно с анонимным письмом о Михаиле Сухареве, убившем четырех человек и ушедшем от наказания благодаря связям с сильными мира сего. Дело Сухарева не относилось к числу очень громких. Подумаешь — пьяный мэн угрохал четырех других таких же. Не рэкет, не заказное убийство, не бандитское столкновение — просто пьяная разборка, в которой четверым не повезло, поскольку у них не было пистолета, а у Сухарева был. Правда, один из этих четырех был бывший мент — и опера городского угрозыска, может, поэтому так и взбеленились, когда Сухарева отмазали высокие покровители. В любом случае, до «Трибунала» доходили лишь смутные слухи об этом деле, и специально «трибунальщики» им не занимались. Но вот теперь всю историю им выложили на тарелочке, и судьям предстояло решить, браться за это дело или отложить пока.

— Мы все время призываем честных людей писать нам о таких случаях, — заметил по этому поводу Главный судья. — Как же мы будем выглядеть, если проигнорируем это письмо?

— Но ведь письмо анонимное, — возразил левый судья.

— Ну и что? Разве мы можем надеяться, что все наши корреспонденты будут подписывать свои письма? Да если мы выдвинем такое требование, нам вообще перестанут писать. Судьи согласились, что надеяться на это нельзя и под нажимом Главного судьи постановили заняться этим делом, не принимая, однако, никаких окончательных решений относительно судьбы Сухарева. А поручить это дело решили пятой тройке, временно отстраненной от ликвидации преступников из-за ошибок Пятого Правого. Самого Пятого Правого предполагали исключить из «Трибунала» или лучше перевести в резерв, пригрозив попутно мучительной смертью в случае предательства (хотя это и так было одним из условий вступления в «Трибунал»). Однако в запасе не было людей, прошедших полную проверку и подготовку для того, чтобы его заменить. А отправлять на задание неполную тройку было против правил «Трибунала». И в результате Пятый Правый снова был оставлен в своей тройке. Ему лишь устроили дополнительный инструктаж и внеочередной экзамен, а его коллегам по тройке приказали следить за Пятым Правым особенно тщательно и в процессе выполнения задания не оставлять его одного. Главный судья давно подумывал, не сделать ли дисциплину в организации значительно более жесткой, нежели она есть сейчас. И наказывать смертью не только за измену, но и за ошибки, порождающие опасность для «Трибунала». Но с другой стороны, он знал, что политика «Бей своих, чтобы чужие боялись» редко доводит до добра. К тому же конкретно Пятого Правого очень активно защищал «секретарь Трибунала», формально четвертый человек в организации, а фактически, возможно, даже второй.

Ведь именно он доводил решения судей до координаторов, которые, в свою очередь, давали задания непосредственно тройкам.

— Если мы будем гнать таких, как Пятый Правый — с кем мы останемся? — вопрошал секретарь в разговоре с Главным судьей. — Он чуть ли не единственный из наших людей, кто любит и умеет убивать, и при этом не страдает никакими военными комплексами, маниями и фобиями. Я все время боюсь, что остальные ликвидаторы вот-вот свихнутся и начнут убивать всех подряд — а за Пятого Правого я спокоен. Это он, конечно, преувеличивал. Были в «гвардии Трибунала» и другие надежные ликвидаторы, в том числе более спокойные и собранные, а Пятого Правого и командир его тройки считали недостаточно дисциплинированным и чрезмерно осторожным — но тем не менее, секретарь «Трибунала» был прав: разбрасываться такими кадрами нельзя. И утром следующего дня Пятый Правый снова вышел на задание.