Неглубокая могила - [55]

Арлена не смогла сдержать улыбку:

– Никогда не могла понять твою страсть к «Вольво».

– Они безопасные, – сказал Курц.

– В отличие от всего остального в твоей жизни.

Курц скорчил гримасу:

– Они одинаковые. И вездесущие. Никто не обратит внимания на преследующую «Вольво». Они, как китайцы: все похожи одна на другую.

С этим Арлена не могла поспорить. Она молча смотрела на то, как Курц аккуратно снял пиджак и брюки, повесил их на плечиках на вешалку, отпустил галстук и лег на диван у стены.

– Разбуди меня часика в три, хорошо? – сказал он. – В четыре у меня важная деловая встреча.

Курц сложил руки на груди. Через минуту он уже тихо посапывал.

Арлена старалась как можно тише стучать по клавиатуре и открывать ящики стола, чтобы не разбудить Джо, но он спал крепко. Она знала, что ей не придется его будить – Курц всегда просыпался точно тогда, когда ему было нужно. И действительно, за несколько минут до трех он открыл глаза и огляделся вокруг. В первые же мгновения после пробуждения его взгляд был осмысленным, что не переставало поражать Арлену.

Курц быстро оделся, расправил пиджак, застегнул воротник рубашки и проверил, что галстук завязан ровным узлом и из рукавов чуть выступают манжеты.

– Тебе еще нужна фетровая шляпа, – заметила Арлена, когда Джо направился к двери черного входа с ключами от машины в руке.

Она не стала расспрашивать его о предстоящей деловой встрече, а сам он предпочел ничего ей не рассказывать. По опыту Арлена знала, что это может быть что угодно, начиная от такой безобидной вещи, как обращение в банк за кредитом, и до чего-то такого, откуда Джо мог вообще не вернуться. Арлена никогда ни о чем не спрашивала. Курц почти никогда ни о чем не рассказывал.

Отправив по электронной почте сообщения клиентам, Арлена подумала, не сказать ли Джо о том, что поиски милых сердцу за первый же месяц принесли чистую прибыль в размере от восьми до десяти тысяч долларов, но решила подождать.

Было уже пять часов вечера, когда она закончила блуждания по Интернету. Арлена собиралась выключать компьютер, но ее внимание привлекло неожиданное движение на небольшом экране монитора системы наблюдения.

Во входную дверь порномагазина ворвалось чудовище. Лицо этого человека страшно обгорело, один глаз заплыл, спрятавшись под обожженным веком, на покрытом красными волдырями черепе уцелело лишь несколько пучков белых волос. Плащ-дождевик был распахнут, и даже по черно-белому монитору Арлена увидела, что грудь чудовища, покрытая свежими ожогами, кое-как перебинтована импровизированными повязками.

Томми, хозяин магазина, нагнулся за ружьем, которое всегда лежало наготове на нижней полке под кассой.

Схватив Томми за забранные в хвост волосы, чудовище откинуло его голову назад и одним взмахом перерезало ему горло от уха до уха.

Кроме Томми, в магазине было всего два покупателя. Один из них бросился ко входной двери, пытаясь протиснуться мимо чудовища, но человек с ожогами стремительно развернулся и вспорол ему грудь от пояса до горла. Раненый рухнул на пол, привалившись к стеклянной витрине.

Второй покупатель, прижимая к груди отобранные грязные журналы, попытался спрятаться между рядами полок. Чудовище настигло его тремя огромными прыжками. На экране камеры Арлена увидела отражение зеркала в углу: три удара ножом сверху вниз… четыре удара… пять.

Арлена вдруг стала задыхаться. Схватив телефон, она набрала 911. В трубке послышался голос, но Арлена не могла говорить. Она не могла оторвать глаз от экрана монитора.

Чудовище в распахнутом плаще, с развевающимися повязками, напоминающими бинты мумии, с обожженным лицом, скривившимся в зверином оскале, бежало по короткому коридору к двери в подвал… к ней.

ГЛАВА 36

Дон Фарино собрал всех в гостиной своего особняка. Курцу еще никогда не приходилось бывать в гостиных – он всегда радовался, встречая это слово в книгах, – и ему было очень любопытно узнать, что именно представляет из себя настоящая гостиная. Но даже очутившись в гостиной, он так ничего и не понял. Комната была просторной и темной; окна в глубоких нишах занавешены плотными шторами, так что находящиеся внутри не смогли бы определить, что на улице – день или ночь. Вдоль стен протянулись книжные шкафы, в двух больших каминах даже не было дров, и повсюду расставлены кресла и стулья, словно в вестибюле отеля. Считая двух телохранителей в голубых куртках, в гостиной собрались шестеро: дон Фарино в кресле-каталке рядом с торшером под черным абажуром, София в мягком плюшевом кресле справа от отца, и адвокат Леонард Майлз, сидящий напротив на стуле с прямой спинкой. Телохранители стояли за спиной Майлза, скрестив мясистые руки в паху.

Курца встретили у ворот и приказали оставить «Вольво» на стоянке на улице. У него мелькнула мысль: неужели Фарино боится бомб в машинах? Громилы телохранители обыскали его очень тщательно – он оставил пластмассовый «хеклер-и-кох» под передним сиденьем «Вольво» – и отвезли к особняку в тележке для гольфа. День был промозглый и пасмурный, и в четыре часа уже начинало темнеть.

Старый дон, поздоровавшись с Курцем кивком, махнул рукой, приглашая его сесть на диван. София выглядела очень красивой. На ней было платье нежно-голубого цвета, а на лице витала улыбка, смахивающая на ухмылку. Адвокат Майлз заметно нервничал.