Неглубокая могила - [25]

– Бандан из «кровопийц»? – спросил Курц.

– Да. Ты его знаешь?

Курц покачал головой:

– Одного козла из блока Д прикончили в сортире, якобы из-за того, что он был должен молодому бойцу из банды «кровопийц» по прозвищу Бандан. Говорят, этот Бандан провел один сезон в команде национальной баскетбольной ассоциации.

– Чепуха, – раздельно произнес Чернослив, делая ударение на каждом слоге. – Бандан может похвастаться разве что тем, что кидал мячик в кольцо на спортивной площадке в парке отдыха Делавар.

– Что ж, тоже неплохо, – заметил Курц. – Станет ли «кровопийца» вроде Бандана выполнять приказы бывшего «мясника»?

Чернослив снова закашлял.

– В наши дни все работают со всеми, Джозеф. Это называется глобализацией экономики. Ты за последние десять лет не читал ни одной работы ребят из «Лиги плюща».[3]

– Нет, – ответил Курц. – Не доводилось.

Он знал, что Чернослив в свое время преподавал в университете.

– Разделение и терпимость, – сказал Чернослив, допивая вино. – Терпимость и разделение. Никому не нужны ни классики, ни знания, ни науки. Только терпимость и разделение и разделение и терпимость. Вот чем вымощена дорога к глобальной торговле и всемирной информационной системе. – Он прищурил слезящиеся глаза, пытаясь разглядеть в полумраке Курца. – Да, Джозеф, Бандан и его дружки будут прислуживать бывшему «мяснику», если за этим будут стоять деньги. После чего они попытаются прибить этого ублюдка. А о каком «мяснике» мы говорим?

– О некоем Малькольме Кибунте.

Чернослив пожал плечами. Его снова охватила дрожь.

– Понятия не имел, что Малькольм Кибунт был «мясником».

– Тебе известно о какой-либо связи между этим Малькольмом, Банданом и семьей Фарино?

Чернослив опять разразился кашлем.

– Это очень маловероятно, поскольку Фарино, как и все навороченные семьи, настоящие расисты. Выражаясь более сжато, Джозеф, – нет.

– Ты не знаешь, где я могу найти этого Кибунта?

– Не знаю. Но я поспрашиваю.

– Только постарайся сделать это по-тихому, Чернослив.

– Не беспокойся, Джозеф.

– Еще один вопрос. Ты ничего не знаешь о том белом типе, с которым якшается этот Малькольм?

– О Потрошителе? – Голос Чернослива дрожал то ли от холода, то ли от перепоя.

– Его так зовут?

– Под таким именем его знают, Джозеф. А больше мне ничего не известно. И я не хочу больше ничего знать. Это очень плохой человек, Джозеф. Пожалуйста, держись от него подальше.

Курц кивнул:

– А тебе, Чернослив, нужно перебраться в приют или хотя бы раздобыть приличное одеяло. Хорошо поесть. Пожить какое-то время среди людей. Тебе здесь не одиноко?

– Num quam se minus otiosum esse, quam cum otiosus, nec minus solum, quam cum solus esset, – продекламировал в ответ старый наркоман. – Ты знаком с Сенекой, Джозеф? Я давно тебе советовал его почитать.

– Боюсь, до него я так и не добрался, – сказал Курц. – Ты какого Сенеку имеешь в виду, вождя индейцев?

– Нет, Джозеф, хотя тот Сенека тоже отличался красноречием. Особенно после того, как мы, белые, «подарили» его племени одеяла, зараженные черной оспой. Нет, я имел в виду философа Сенеку…

Взгляд Чернослива стал затуманенным и рассеянным.

– Не хочешь перевести? – спросил Курц. – Как в старые добрые времена?

Чернослив улыбнулся:

– «Он никогда не был менее празден, чем когда предавался безделию, и никогда не был менее одинок, чем когда находился один». Сенека сказал это о Сципионе Африканском, Джозеф.

Сняв кожаную куртку, Курц положил ее Черносливу на колени.

– Я не могу принять это, Джозеф.

– Она досталась мне бесплатно, – заверил его Курц. – Получил ее меньше часа назад. А у меня дома таких полон шкаф.

– Ерунда, Джозеф. Полная ерунда.

Потрепав старика по тощему плечу, Курц спустился на набережную. Он хотел попасть на свой склад, пока еще не совсем рассвело.

ГЛАВА 18

Старое кирпичное здание было первоначально построено как холодильник, затем большую часть двадцатого столетия служило складом, после чего в течение двадцати лет приносило деньги как частное хранилище, когда огромные просторные помещения были разбиты на множество клетушек без окон. Совсем недавно консорциум адвокатов решил здорово наварить, переоборудовав здание в элитный жилой дом с видом на город и с внутренними мезонинами, выходящими на центральный двор. Архитекторы взяли за основу проект «Бредбери-Билдинг» в Лос-Анджелесе, излюбленного места для съемок телевизионных программ и фильмов: голые кирпичные стены, затейливая чугунная ковка, внутренние чугунные лестницы и лифты в отдельных шахтах, десятки контор с дверями из матового стекла. Строители принялись за работу: обнесли всю территорию забором, достроили сверху мезонины, установили дорогие стеклянные крыши, снесли кое-где стены, пробили кое-где окна. Но затем на рынке жилой недвижимости наступил спад, состоятельные люди потянулись в другие районы, у адвокатов кончились деньги, и здание было заброшено в окружении других таких же заброшенных кирпичных складов. Адвокаты, не терявшие оптимизма, оставили на обнесенной забором площадке строительные материалы, намереваясь снова приступить к работам, как только консорциум получит новые средства.

Об этом месте Курцу рассказал Док, торговец оружием и по совместительству ночной сторож в Лакаванне. В прошлом году Док сам работал здесь сторожем, когда еще оставались надежды на возвращение денег и возобновление работ. Курцу пришлось по душе то, что он услышал: два верхних этажа и лифт по-прежнему были подключены к электричеству, хотя нижние этажи оставались запутанным лабиринтом темных коридоров и крохотных клетушек без окон, отгороженных от центрального атриума стеной. Частная охранная служба наведывалась сюда два-три раза в неделю, но только для того, чтобы убедиться в целости ограждения и наличии замков и цепей.